Никитин побывал в святилищах Тибета и даже в Индии — в священном городе буддистов Бенаресе. Свои знания, полученные на Востоке, старец и назвал древней наукой. В нее входили учение о Солнце и его ритмах и система развития способностей человека.
Никитин поведал Барченко о том, что сегодня секта по-прежнему ведет конспиративный образ жизни, наученная царскими гонениями. Ее явки разбросаны по всей стране, а скрытые пристанища существуют на огромном пространстве вплоть до таинственных стран в сердце Азии. С Барченко старец договорился о том, что отправит с ним в Москву «милиционера», а в дальнейшем к ученому будут приходить посланцы. Со временем старец обещал посвятить Александра Васильевича в тайну восточного учения. На следующий день ученый решил возвратиться в Петроград.
Глава 8. Бегство Бога
У Бога может быть много имен. Главное— его сущность. Таш-лама, Таши-лама, Панчен-лама, Панчен-Богдо, Панчен-Эрдени, Банчен-Эрдени— все это титулы одного духовного иерарха высокогорного королевства, занимавшего вторую, после Далай-ламы, ступень на духовном Олимпе ламаизма. История экспедиции Рериха и советская авантюра с Таши-ламой неразрывно переплелись в один клубок. Набор древней мистики Тибета стал основой для фантастической интриги. Ее кульминацией должно было бы стать отстранение от власти Далай-ламы XIII.
Вокруг двух духовных вождей Тибета давно шла тихая борьба спецслужб СССР, Англии и Японии. Они разрабатывали самые умопомрачительные планы для того, чтобы выиграть эту странную битву — битву за Гималаи.
Ринчино — глава монгольской военно-экономической миссии, главный инструктор ГВО (монгольское ОГПУ) — сообщал в специальном отчете для Москвы: «…по последним сведениям Япония выдвинула идею организации королевства из Внутренней Монголии во главе с Банчен-ламой, вторым по рангу после Далай-ламы, тибетским первосвященником, бежавшим в Китай вследствие разногласий с Далай-ламой. Надо заметить, что это очень остроумная и опасная затея, ибо Банчен-лама пользуется колоссальной популярностью среди всех монгольских племен… и говорят, что минувшей осенью на данную тему князья Внутренней Монголии вели оживленные переговоры с Японией»[51].
В марте 1926 года полпред СССР в Монголии Никифоров в письме к послу в Пекине Льву Карахану писал: «Единственной возможностью расстроить планы Японии является приглашение Банчен-Богдо в СССР, через бурятское и калмыцкое ламство. Вырвав Банчен-Богдо из рук Японии и Чжаоцзолина, мы сможем оказать Банчен-Богдо содействие вернуться в Тибет, куда он, по-видимому, весьма желает поехать и где его ожидают»[52].
Монгольская военная разведка, отслеживая ситуацию в окружении Таши-ламы, предупреждала Центр: «На весну у Панчена возложена масса надежд. Этой осенью[53] приближенные к нему ламы объявили населению района Бандид-геген о предполагаемом приезде в Бандид-геген, откуда он направится через Югодзырхит в Улан-батор»[54].
В 1925 году представитель НКИД в Средней Азии Знаменский предлагал Чичерину целый план действий СССР в Тибете.
«Таши-лама, как глава монастыря Ташилунпо, занимает более высокое место нежели лхаский Далай-лама.
В настоящее время, когда остро поднялся Тибет, было бы своевременно принять такие предложения:
1. Проверить ход тибетских событий, определить отношение к ним Пан-Чен-Таши-ламы; выполнить это возможно через Пекин, Ургу, отчасти через Кашгар (Керия).
2. Поставить дело постоянной посылки паломников и торговцев, которые могут по разным путям вести наблюдение над Тибетом; подобрать для этой задачи знающих лиц, вышколенных и выверенных, из монгол, бурят, европейских калмыков.
3. Проработать вопрос о посылке научной экспедиции в Центральную Азию, захватывая важнейшие участки по индо-кашгарской границе, тибетские области и т. д., при этом, однако, в проведении экспедиции не следуя примеру П. К. Козлова»[55].
Но Знаменский не предполагал, что задолго до его предложений подобные идеи приходили в голову еще нескольким интриганам.