«Между прочим касались вопроса о посещении нами Лхасы, которая от нас так близко и войти в которую не представляло бы особой трудности… и ставлю вопрос: желательно ли войти, вообще побывать там. Вообще Лхаса не входит в план нашего движения. И НКР говорит так: Вы же сами знаете, Лхаса ничего из себя не представляет, кроме свалки нечистот», — записывал с раздражением полковник[240].
И несколько дней спустя Рерих вновь парировал выпад настырного начальника охраны экспедиции.
«Сегодня так же выяснилось, что мы не получили маршрут Тенгринор — район Лхасы — Гианзе, исключительно потому, что НКР на этом пути совершенно не настаивал»[241].
Чтобы всегда иметь человека, который будет наблюдать за полковником, к нему в качестве слуги приставили вернувшегося из Лхасы тибетца Кончока, и тот мастерски выполнял свои обязанности. У полковника это вызывало скрытое раздражение, тем более что невоспитанный тибетец имел привычку появляться в самый неподходящий момент и мог увидеть некоторых «вестников», с которыми иногда встречался полковник. «Кончок, тибетец, приставленный ко мне для услуг, приносит в палатку чай»[242]. Ну и кроме того, Рерих неоднократно упоминал в разговорах с Николаем Викторовичем, что они вынуждены будут скоро расстаться — еще до прихода в Сикким, чем несколько озадачил Кордашевского. «Вечером НКР заходит ко мне в палатку и, поговорив, с улыбкой говорит — значит, скоро расстаемся. Но где? Когда?»[243] «Наша разлука близка»[244].
Возле крепости Сага-дзонг экспедиция разделилась. Раздел этот Рерих разъяснил Кордашевскому в соответствии с легендой. Караван якобы подошел к запретной для непосвященных зоне, охраняемой архатами. Доступ туда возможен уже не для всех. Там в священной долине, где расположена башня правителя Шамбалы, Рерих передаст возвращавшийся из Европы священный осколок, который из долины Шибочена везли в специальной шкатулке, прикрепленной на спине пони.
Разделившись, одна часть экспедиции продолжила движение к Сиккиму маршрутом, указанным в специальном лхасском документе, другая же двинулась в ином направлении. Разделению экспедиции предшествовала встреча с караваном ламы-торговца из монастыря Ташилунпо, бывшей резиденции Панчен-ламы[245].
Караван состоял из яков, навьюченных тюками с чаем, одеждой и еще каким-то металлическим барахлом, и большого табуна лошадей без грузов. Торговец ехал в сопровождении воинов в красных тюрбанах и вооруженных маузерами и манлихерами. «Навстречу нам поднимается в горы монастырский караван с чаем, из Ташилумпо, знаменитой осиротевшей резиденции Таши-ламы. Конвоируют караван прекрасно вооруженные ружьями новейших систем всадники — это монахи. Одеты они в яркие кафтаны и сидят на прекрасных лошадях»[246], — восхищался неизвестными Кордашевский. «Красные тюрбаны» монахов-воинов говорили о принадлежности их к красной секте, второго ответвления в ламаизме после секты гелугпа. Они принадлежали к мистическому тайному обществу «Братья и друзья Тайного». Эти вооруженные люди уже давно поджидали караван. Они должны были взять у экспедиции ящики — военное снаряжение, которое 27 июля прошлого года Портнягин закупил для них в селении Чьанг-ма в Цайдаме[247].
Да, у Сага-дзонга экспедиция разделилась. Маршрутом на Сага-дзонг отправлялись Юрий Рерих, Кордашевский, Елена Ивановна Рерих, Портнягин. А уходили в неизвестном направлении Николай Рерих, Панкратов и доктор Рябинин.
На прощание между Рерихом и Кордашевским состоялся задушевный разговор.
«Вы знаете, как сообщаться с нами в случае необходимости — и знаете, что не следует злоупотреблять этой возможностью.
Вам даны все необходимые знания. И заслуга Ваша будет в том, чтобы победа была достигнута Вами единолично, своими собственными силами. Вы Мономах — единоборец.
Рука НКР поднялась, как бы в благословляющем движении, и я опустил голову»[248].
С Рерихом продолжали путешествие и монголы. Они шли в Лхасу и были попутчиками.
Через десять дней, 5 мая, Рерих вновь появился в лагере экспедиции в сопровождении ламы из Таши-лунпо, главного оппозиционного центра Тибета. Появление Николая Константиновича вновь вывело из себя полковника. Но он, конечно, не подал вида и продолжал путешествие с караваном. Полковник мог только гадать, где провел эти десять дней петербургский мистик и с кем он встречался. Загадка эта долго мучила и английского политического резидента в Сиккиме подполковника Бейли, а также сотрудников британских спецслужб генерала Айсморгена, полковников Сондерса, Роуленсона и Уильямсона. В ближайшие месяцы они получили на нее ответ.
241
Декроа Н. (Н. В. Кордашевский). «С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии». Л. 189. 9 января.
246
Декроа Н. (Н. В. Кордашевский). «С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии». Л. 209. 25 апреля.
248
Декроа Н. (Н. В. Кордашевский). «С экспедицией Н. К. Рериха по Центральной Азии». Л. 210. 25 апреля.