Формулу Вейнингера можно переписать в более абстрактном виде: «если система не может отрегулировать собственную энтропию (т. е. убивает себя), то она теряет способность противостоять другим системам (т. е. убивать других)». В соответствии с законом Росса Эшби она неизбежно попадет под управление другой системы. Здесь как в человеческом организме — если организм недоупорядочен или разупорядочен, то он в значительно большей степени подвержен болезням, именно поэтому старики и дети болеют чаще. Если болезнь заходит слишком далеко, то она побеждает, разупорядочивание переходит некий критический порог и наступает смерть. Мы говорили про такую болезнь как рак, которая в модели своего развития очень напоминает нашу систему, теперь обратим внимание на СПИД — синдром приобретенного иммунодефицита. Тоже знаковое заболевание. В чем её суть? Вирус убивает иммунную систему человека, после чего он умирает от первой болезни которую подхватывает, чаще всего от воспаления легких. Вирусы и микробы вызывающие болезни здесь могут рассматриваться как враги, а утрата способности к сопротивлению — как появление толерантности к врагам. Кстати, медицинские словари так и объясняют слово «толерантность» — как неспособность сопротивляться вредным микробам и вирусам, т. е. врагам организма.[299] Теперь задумайтесь, почему вы слышите это слово по сто раз на день? Причем в каких контекстах! «Толерантность к цветным», «толерантность к сексуальным меньшинствам», одним словом толерантность к тем, кто работает на разрушение организма расы. И это только начало процесса. Обратим также внимание, что толерантность — одно из любимых слов у интеллигентов. А в заключение вспомним, через кого в основном распространяется СПИД. Наркоманы, гомосеки, цветные. Круг замкнулся.
Впрочем, психиатры, введя термин «амбивалентность», указали нам и способ её «лечения». С системных позиций он легко читается — нужно направить человеческое и недочеловеческое, эрос и танатос, по разным каналам. Человеческое — на своих, недочеловеческое — на чужих. Так преодолевается внутренний конфликт, так личная энтропия и энтропия всей расы выводится в нужном направлении и тоже начинает работать на пользу. Так ненадежная машина становится надежной. А надежная арийская машина способна осуществить всё. Здесь мы опять сталкиваемся с относительностью понятия преступления, которое мы поднимали в первой части. Очевидно, что преступление (или в церковной трактовке «грех») это только то, что ослабляет расу, всё остальное таковым не считается, вот почему понятие «закон один для всех» может эффективно работать только в условиях расово и биологически однородной системы. «Преступление» направленное вовне расы, это не преступление, это — обычный сброс энтропии. Рассмотрим примеры.
Известно, что самые прочные и проверенные связи устанавливаются в критической обстановке, например, на войне, когда люди, ещё недавно совсем незнакомые, вдруг оказываются способными отдавать друг за друга жизни. А почитайте воспоминания солдат прошедших большие войны. Очень часто там можно встретить фразы типа «на фронте я встретил настоящих людей, цвет нации» или «временно оказавшись в тылу, я понял, что все лучшие сейчас на фронте». На самом деле здесь ситуация несколько другая. В общем, люди одинаковы и в тылу и на фронте, что легко доказывается приходом нового пополнения которое оказывается ничем не хуже ветеранов. Просто война формирует другое качество связей нежели тыл, потому что она — одна из самых мощных терапий против амбивалентности. На войне есть куда сбрасывать энтропию, причем по полной программе. Хотите убивать — убивайте. Хотите грабить — грабьте. Хотите насиловать — насилуйте. Вам за это ничего будет. Полный простор для реализации своих потаенных желаний, для «танатоса».[300] Да, всё это с риском для жизни, но в этом тоже большой смысл! Это усилительный эффект терапии, так как вынуждает людей прикрывать друг друга и формировать качественные связи, самые качественные из тех что можно вообразить. Так всё хорошее направляется на своих, а всё плохое — на чужих. Насколько это может быть эффективно в глобальном масштабе? Вспомним Европу XV века. Перенаселение, религиозный и феодальный террор, болезни. Раса буквально балансирует между жизнью и смертью. Один чумной 1348 год унес 25 % населения. Внутренняя энтропия постоянно растет, но для компенсации не хватает никакой энергии, ибо в Европе её мало. Отсюда бесконечные войны и междоусобицы. И тут начинается эпоха географических открытий. Белые осваивают весь мир и всюду приходят как хозяева. В Англии живет какой-нибудь Джон Смит, жалкий плебей, который находится на социальном дне и работает по 14 часов в день; переехав в Индию, он тут же превращается в Белого Господина, стоящего бесконечно выше местного населения. Так из шестерки в метрополии, он превращается в имперского человека в колонии. Так, вместо того чтобы бунтовать (и совершенно обосновано) против своих властей, он начинает защищать их интересы в колониях. И как вы думаете, на каких принципах белые захватывали мир? Неужели на принципах «толерантности к цветным» и «всеобщего братства без расовых и религиозных различий»? Ответ слишком очевиден чтобы его давать.
299
Советский энциклопедический словарь толкует слово «толерантность» как — 1) способность организмов выносить отклонения экологических факторов от оптимальных для себя; 2) полное или частичное отсутствие иммунологической реакции — потерю или снижение организмом животного (включая человека) способности вырабатывать антитела.
300
Мне в этой связи вспоминаются слова одного военного, ветерана войны в Афганистане: «Война — это кровь, грязь и абсолютная вседозволенность».