Можно еще вспомнить Кьеркегора, упоминаемого нами в предисловии ко второй части и констатировать непреложный факт: всё качественно новое появляется именно скачком, через «катастрофу». Это никак не подрывает ни дарвинизм, ни ламаркизм, просто несколько расширяет картину эволюции. И действительно, в катастрофе однозначно выживают более приспособленные (дарвинизм), но если мы всё-таки допустим что мировой процесс не бессмысленная случайность, то еще до катастрофы появляются группы в общем готовые (имеющие значительно более высокую вероятность) её пережить. Для этого есть специальный термин — предадаптация, т. е. появление некоторых свойств ненужных сейчас, но позволяющих проскочить в будущее при резком изменении внешних условий. Вспомним всё тот же библейский пример с Потопом, тем более что Кювье считал именно потопы основными катастрофами происходившими на Земле, например, он объяснял наличие замороженных мамонтов в Сибири тем, что их принесла вода с Индии. Так вот, спасшийся во время потопа Ной, оказался самым приспособленным, так как имел плавсредство — ковчег. Типичное проявление дарвинизма. Но его спасение отнюдь не было «дарвиновской лотереей», он начал готовиться к Потопу за много-много лет до наводнения, т. е. «предадаптировался». Это — типичный ламаркизм. И еще зверей спас — за это ему плюс. И действительно, лучше спасать зверюшек, а не дегенератов и извращенцев третьего поколения.
Не знаю, был ли Кьеркегор знаком с концепцией Кювье или сам догадался, но уже в наши дни, когда третье поколение начало обобщать весь предыдущий опыт, встраивая его в теорию систем, понятие «катастрофа» предстало в гораздо более широком смысле.
Придется начать издалека. В первой части мы показали как возникали науки, оставалась единственная неясность: что возникло раньше — физика или геометрия? Возможно, они возникли одновременно, ведь физика невозможна вне пространства и вне времени, а пространство и время, наверное, невозможны «сами по себе», без материальных объектов, что доказывается отсутствием всех устраивающего определения вакуума. Но в любом случае, приоритет этих двух наук неоспорим и сейчас, в наш век, главный вопрос физики — создание единой теории поля, которая возможно будет иметь именно геометрическую интерпретацию. Резонно предположить, что по мере овладения новыми знаниями и возникновения новых наук геометрия должна была получить «второе дыхание», что в общем-то и произошло — процессы идущие в динамических системах получили свою геометрическую интерпретацию. Посмотрите, например, на изображения различных фракталов — многие из них производят впечатления чего-то совсем нереального, неземного, и вместе с тем описываются простыми алгебраическими соотношениями. Или те же странные аттракторы. Но это еще не всё. Мало кто замечает, но геометрическая интерпретация глубоко вошла как в наш язык, так и в народные обычаи. Известны ведь выражения типа «все прошло гладко», причем известны очень давно. А что такое «прошло гладко»? Это значит, что дело которое вы делаете, прошло без препятствий и скачков. Но так бывает не всегда. Иногда бывают и неудачи после которых уже никто не скажет что «все прошло гладко», в лучшем случае скажут: «хорошо отделался». Вообще «гладкость» как-то бессознательно ассоциируются с чем-то хорошим или качественным, и наоборот, что-то мятое, не говоря про рваное или дырявое автоматически обесценивается в наших глазах. Попробуйте погулять по городу или прийти на работу в дорогом, но мятом костюме. Для большинства это совершенно неприемлемо. И будет ли он выглядеть дорогим? И не будет ли выглядеть смешно его хозяин, хотя функциональность костюма как вещи от помятости никак не пострадает? Или возьмем автомобиль. Допустим, вас слегка ударили в переднее крыло. Крыло немного помялось, что никак не отразилось на характеристиках автомобиля. Тем не менее вы едете на СТО, где вам его рихтуют, грунтуют и перекрашивают. Зачем? Ведь машина и так отлично ездит? А затем, что даже немного «помятый» авто уже выглядит неполноценным, хотя свои функции выполняет абсолютно нормально. И вы думаете здесь «рулят» только психологические ощущения? Нет. Здесь все гораздо глубже. Здесь рулит мироощущение. От автомобилей перейдем к людям. Кто красивее — молодые или старые? А какое главное визуальное изменение происходит с человеком при старости? Правильно: он покрывается морщинами, кожа обвисает, становится «помятой» и складчатой. Иными словами, меняется его поверхность. От гладкой и упругой — к помятой и складчатой. Но мы знаем, что старость — это рост энтропии организма как системы. Наше поколение пытается продлить свою «молодость» как можно дольше, отсюда и главная фишка современной хирургической косметологии — подтяжка кожи, или, говоря геометрически, разглаживание поверхностей. Это, что касается складок. Впрочем, старики тоже бывают по-своему красивыми, но эта красота принципиально иного рода. Красивыми бывают старики, прожившие интересную, информационно-насыщенную жизнь, — ученые, ветераны множества войн и т. п., информация как бы оказывается запечатленной на их лицах, в их взгляде. Причем, как вы сами понимаете, они разглаживаниями и растяжками не занимаются. Они самодостаточны и «информационно наполнены», это им не нужно.