Решение заняться политикой тоже было сложным, но своевременным. Вопрос — какой политикой? Он возвращается Мюнхен в начале 1919-года и пока остается в армии. Она гарантирует хоть какое-то пропитание в уже голодной стране. Бавария первой из германских государств становится республикой возглавляемой социалистами. 7 ноября, в годовщину переворота в Петрограде, немецкие социалисты координируемые Карлом Радеком, инициируют беспорядки в Берлине. За два дня до окончания войны королевский дом Виттельсбахов позорно бежит из Мюнхена, к власти приходят Советы рабочих и солдатских представителей, точно как ровно год назад в Петрограде. 11 ноября происходит бескровная революция в столице — немецкое правительство возглавляет еврейский журналист и пацифист Курт Эйснер, недавно выпущенный из тюрьмы куда он попал за организацию антивоенных забастовок. Для тогдашней Германии это было слишком и развязка должна была наступить очень скоро. 21 февраля 1919 года, еврей Арко ауф Валлей, несколькими днями ранее исключенный из общества Туле, ставшим alma mater для многих будущих виднейших национал-социалистов, убивает Эйснера. Страна погружается в хаос, а в нём, как мы говорили, кто угодно может оказаться где угодно. 6 апреля группа анархистов захватывает власть в Мюнхене, где в это время Гитлер подсчитывает лишнее белье в казарме 2-го пехотного полка и кормит корками черного хлеба маленьких мышат. И хоть анархисты считают что «анархия — мать порядка», всё же нигде в мире власть надолго им захватывать не удалось. В Мюнхене они продержались 6 дней. 14 апреля 1919 года — очередной переворот. На этот раз коммунистический, возглавляемый экспортированными с большевистской Совдепии товарищами Левине-Ниссеном, Левином и Аксельродом. Как интересно получается: в России революцию возглавил Ленин, а в Баварии — Левин. Красные относятся к фронтовикам вполне лояльно, им нужны опытные военные, тем более что большинство солдат настроены оппозиционно к социалистам. Гитлер даже надевает свои кресты, чего раньше он никогда не делал. Но чем он конкретно занимался в трехнедельный период советской власти мы не знаем и, вероятно, так и не узнаем. В «Моей Борьбе» по этому поводу есть всего несколько строчек, в них он сообщает что «пока не мог решиться примкнуть ни к одной из существующих партий», а также рассказывает о совсем странном эпизоде, когда его попытались арестовать трое агентов Центрального Совета. А ведь это важнейший момент, он потом во многом определит его политические ориентиры. С одной стороны, подозревать его в прямом сотрудничестве с красными нет особых оснований, с другой — он сам не пишет о каких-либо активных шагах против них со своей стороны. А ведь мог бы и написать, благо было о чём. О расстрелах заложников, о грабежах устраиваемых «красноармейцами», о мародерствах. Нарисовать, так сказать, звериное лицо коммунизма, ну и себя в процесс встроить. С нужной, разумеется, стороны. Но Гитлер этого не делает, хотя о последующих столкновениях с красными исписаны десятки страниц «Моей Борьбы». Похоже, он присматривался к ситуации. Действительно, что здесь такого? Не коммунисты подписывали капитуляцию. Зато они против буржуев, банков и монархии. И Гитлер против. Он надевает на рукав красную повязку, хотя это ему будет казаться «отвратительным». Потом он введет такие же. Только со свастикой. И флаг у него тоже будет красный.[346] И главные праздники почти как в Совдепии — 1 мая и 9 ноября. И всё-таки чувствуется что-то не то. Власть — не немецкая! Слишком много евреев. Слишком.[347] Она воспринимается как чуждая по форме и по содержанию. Она делается по лекалам Советской России, что ошибочно само по себе. Поэтому и продержится баварский коммунизм недолго — с 14 апреля по 1 мая 1919 года. Белогвардейцы — фон Эпп и фрайкоры — топят его в крови как раз в коммунистический «день солидарности трудящихся». Сотни людей, не имеющих никакого отношения к коммунистической диктатуре или имеющих опосредованное значение, попадают «под замес» и расстреливаются без суда. Это тоже оборотная сторона хаоса — возможность не соблюдать рутинное уголовно-процессуальное право и вершить дела по своему усмотрению. Гитлер под белый террор не попал. Как в свое время и лейтенант Бонапарт чуть было не попал под термидор. Вспоминается пословица: «лес рубят — щепки летят». Но Гитлера за что-то оценили. Очевидно, что не за конкретные действия которых не было, а скорее всего за какую-то информацию.
346
Гитлер, видя насколько прочно марксистские и вообще левые идеи владеют массами, с успехом использовал их даже на уровне внешних эффектов. Партия называлась «рабочей», флаг был красный, что для Германии совсем не свойственно. Мало кто знает, но главный пропагандист Третьего Рейха — доктор Геббельс — в 20-е годы восхищался Советской Россией, его ранний роман «Михаэль» выдает в нем ярко выраженные социалистические воззрения.
347
По большому счету, тех, кто пришел к власти в Берлине после 9 ноября 1918 года немцами можно назвать с очень серьезными оговорками. В Мюнхене же верхушка была чисто еврейской. Ойген Левине-Ниссен, Макс Левин и Товия Акслельрод родились в России, более того, Левин даже был давним другом Ленина. Аксельрод участвовал с Лениным в октябрьской революции 1917 года. Ну и само собой, вокруг них крутилось множество других евреев.