Но такой паритет с цветными не мог продолжаться бесконечно, хотя казалось, что «времена застоя» будут длиться вечно, причем многим даже хорошо информированным оптимистам. Арийцы уже не помышляли о сопротивлении. Большинство из способных сопротивляться давно наполнили братские могилы от Кёнигсберга до Магадана. Была личная затаенная ненависть к системе, но возник и своеобразный устойчивый симбиоз индивида и государства. Государство не сильно давило, при этом гарантировало индивиду определенный минимум. СССР превращался в мещанское мелкобуржуазное государство без всякого потенциала. Без идеи. Без смысла. Пройдет еще немного времени и при Горбачёве будет выброшено на помойку само понятие государства. А потом будет логический финал — разгром без единого выстрела. По масштабам сопоставимый с последствиями большой войны. Будет даже нечто большее чем капитуляция. Но пока начинался 1977 год. Наступала тепловая смерть, выразившаяся в коллективном лике членов Политбюро, чей средний возраст давно перевалил за 70 лет. Эта смерть должна была отразиться в новой конституции, провозгласившей построение в СССР «развитого (с ударением на предпоследний слог) социализма», а в биологической части — создание «новой исторической общности людей — советского народа». Но примут конституцию позже — 7 октября. А раньше, в январе того же года, кремлевских старцев будет ожидать маленький «сюрпрайз» — в Москве произойдут события, после которых станет ясно, что «великий могучий Советский Союз», построенный «на ленинском подходе к национальному вопросу», даже не колосс на глиняных ногах, но типовое полуфеодальное образование работающее по принципу «вассал-сюзерен», причем сюзерен, формально являющийся главным, должен вести умелое лавирование во избежание разбегания вассалов, а сам «советский народ» — типичная фикция.
9.