Менахем оставил отца в постели и направился прямиком в лагерь номер один в южной части Иерусалима, дабы предстать перед полковым адъютантом.
Теперь он ехал в сторону штаба, чтобы вновь примкнуть к своему полку. По дороге ему вспомнилось, что в первые дни готовности он выиграл у своего при ятеля на пари бутылку шампанского. «Точно предсказал, что будет война, даже дату более или менее верно угадал. Одного я себе не могу представить, — признается он, — что Хусейн нападет на Иерусалим».
На сборном пункте Менахем столкнулся с изрядной сутолокой. Были там командиры, спешившие в свои части, солдаты комендантского взвода, торопившиеся перебраться вместе с бригадным штабом в дом Эвелин де Ротшильд, и сотни добровольцев. Кого там только среди добровольцев не встретишь: профессоров, спешивших внести и свой вклад в военные усилия; студентов, которых не призвали; людей, предыдущей ночью прибывших из Европы и не распределенных по войсковым частям; шоферов, готовых везти кого угодно; и, наконец, разодетых в блестящий габардин представителей преступного мира, которых пока еще не призвали, но чьи души внезапно ощутили стыд и укоры совести. Мечущиеся на сборном пункте под обстрелом добровольцы производили гнетущее впечатление. Было ясно, что для всех пока дела нет, однако и отказать добровольцам было нелегко. Некоторым предложили вступить в гражданскую оборону.
В конце концов Менахем добрался до своего полка и затеял дискуссию с адъютантом, который по-прежнему отказывался его принять. Заместитель командира полка, услыхав их перепалку (сам командир полка был ранен), не дослушал весьма невразумительного рассказа Менахема о документах, промежуточных инстанциях и добровольцах и оборвал его: «Не крути мне, солдат, мозги. Дуй в свою роту — и точка». Таким образом, преподаватель эстетики превратился в авто-матика из полка «старичков».
После полудня Менахем вместе с полком пришел в квартал Абу-Тор на юге Иерусалима и очутился возле прилепившегося к склону каменного дома, — опорной точки под названием Лулав. Рядом с домом, находившимся на самой южной оконечности еврейского Иерусалима, был установлен щит с надписью: «Перед тобой граница». Менахем выкроил местечко на позиции Лулав и сквозь амбразуру мог теперь видеть отроги горы Злого Совета с вершиной, увенчанной зеде- ной рощей, в которой пряталась Резиденция Верховного комиссара.
Обстрел не ослабевал, и Менахем следил за снарядами, рвавшимися в широком ущелье, что пролегало между позицией и Резиденцией. Он видел, как снопы огня фонтанами поднимались из травы. Ему казалось, будто кто-то разбрасывает по полю стальные каски и поджигает в них пламя, как на торжественной военной церемонии. Вся долина, покрытая огненными квадратами горящей травы, смахивала на громадную шахматную доску.
Менахем продолжал рассматривать эти квадраты шахмат войны и вдруг почувствовал, что это зрелище само по себе увлекает его. На минуту он увидел себя в роли Пьера Безухова — героя «Войны и мира» Толстого, — с высокого холма, как бы со стороны, наблюдавшего за Бородинской битвой, которая разыгрывалась перед его глазами, за всей панорамой сражения, вы- свечешгого золотисто-ясным утренним солнцем, воодушевленного блеском сабель и палашей, столбами ору-дийного дыма, вздымающегося посреди полей и рощ.
В эту минуту он, подобно Пьеру, был способен забыть об ужасном смысле войны и получал эстетическое наслаждение от созерцания военного пейзажа… Через мгновение он очнулся и снова поглядел на гору Злого Совета, следя со своего «балкона» за окутанной дымом «сценой» — Резиденцией Верховного комиссара. С расстояния он не мог видеть происходящего там, не знал, что именно теперь внутри Резиденции решается судьба первого боя за освобождение Иерусалима.
Глава III
ВОРОТА РЕЗИДЕНЦИИ
Вторник, 27 ияра 1967 года. Полдень
1
Около 12.00 часов командующий Центральным сектором Узи Наркис позвонил командиру Иерусалимской бригады и сообщил, что в одиннадцать часов радио Каира объявило о захвате Джебель-Мукабра, иначе говоря, горы Злого Совета, вершину которой венчает Резиденция Верховного комиссара, где размещен штаб наблюдателей ООН. «Как там обстоят дела? — спросил Наркис. — Вы что-нибудь видите?»
Полковник Амитай связался с подразделениями на этом участке и, хотя ответ гласил, что иорданцев на горе пока не видно, принял в расчет, что раньше или позже, но Резиденция все равно будет взята. Уже при разработке планов в дни готовности, взвешивая, что может произойти в Иерусалиме и каким образом иорданцы подключатся к общим военным усилиям арабов, он предполагал возможность демонстративного захвата в южной части Иерусалима. Резиденция Верховного комиссара, — как мы уже пояснили, — объект, важный для арабов в силу своей уязвимости, а главное, потому, что его захват поднимет их престиж. Он идеален для захвата, с военной точки зрения простого и легкого, который позволит легиону овладеть важной стратегической высотой без всякого соприкосновения с частями Цахала.