- Ты говоришь так, будто тебя уже убили, - внимательно посмотрел на него Ранмир. – А если не вернусь я?
- Ну, Ололу-то никто не захочет взять в жены, - усмехнулся наместник. – Она ведь выскочка. И рожает полукровок.
- Ее захотят убить, - спокойно сказал Ранмир. – Дай слово, что моя вдова будет под твоей защитой. И дети.
- Включая Рафа?
- Это меня не волнует. Надеюсь, его убьют в горах или под Фригамой. Я говорю о своих детях. Ты спасешь для них империю.
- Договорились. Что-то мрачный у нас разговор получился, Ранмир. Давай и в самом деле выпьем. Теперь можно. Не хочу идти спать на трезвую голову.
- Я тоже… Нет, как они посмели?! – и Ранмир ударил по столу кулаком. - Это же заговор!
- Который давно уже зрел. Не делай вид, что ты этого не знал.
Ранмир потянулся к кувшину с тадрартским. Знать-то знал, но сделать ничего не смог. Опутал все анклавы паутиной бюрократии. Они вроде бы залипли, и двадцать солнц все было относительно спокойно. Но ничто не может длиться вечно. И мир тоже, когда правитель нарушил закон о престолонаследии. Время за это заплатить.
… Олола выслушала мужа молча. Вздрогнула лишь, когда Ранмир сказал, что с ним в поход пойдет Раф.
- Но почему?! – вырвалось у нее.
Она готова была рожать мужу еще сыновей, лишь бы он оставил в покое старшего. Ранмир, похоже, все знает. И ведет Рафа на север, чтобы там его убили.
- Ты бы за Исмира так переживала, - горько усмехнулся император.
Который знал, что жена и Дэстен Халлард ненавидят друг друга и не ищут встреч, но все равно ревновал. Принц Рафаэл, первый наследник престола – Тадрарт! И с этим ничего не поделаешь. От Рафа надо избавиться, а она еще спрашивает: почему! Почему именно Раф идет на войну, а не его младший брат Исмир!
- Я переживаю за всех своих детей! – сверкнула зелеными глазами Олола. Они все также обжигали, когда императрица злилась. – Жаль, что Айла не родилась мальчиком. Но разве я в этом виновата?
- Чертова баба и впрямь меня прокляла, - зло сказал Ранмир. – Два законнорожденных ребенка, и обе - девочки! Это черное колдовство, не иначе.
- Ты же в него не веришь.
- Тогда что? Одну жену отравили по моему приказу, другая сошла с ума, потому что ее медленно травил мой брат. А ты, как только я на тебе женился, родила мне дочь.
- Меня ты тоже хочешь отравить? – скептически спросила Олола.
- Мне не до шуток, - тяжело вздохнул Ранмир. – Я тебе все простил. А ведь ты меня обманула. Подсунула чужого бастарда. Да, я знаю.
- И давно?
- Давно.
- А почему молчал? И почему я до сих пор жива?
- Да, я и за меньшие проступки убивал. А вот тебя не тронул. Почему? Сам удивляюсь. Наверное, потому, что для тебя смерть не наказание. А вот жить – да. Ты трясешься от страха за Рафа и по-прежнему любишь этого своего Халларда, - поморщился Ранмир. – А он не твой. Мне нравится смотреть, как ты страдаешь. Это моя месть, если хочешь. Я тоже не каменный. И мне хотелось бы, чтобы ты забыла своего полукровку. Но ты его помнишь, ведь так? – он положил на плечи Ололе огромные руки и слегка надавил. Ей показалось, будто опустилась каменная плита. Они впервые говорили так откровенно. Ведь Ранмир уходил на войну.
- Я давно его забыла, - соврала Олола. Ведь он уходил на войну.
Ранмир меж тем опустил руки ниже, на спину, и стал распутывать шнуровку платья. Олола поняла, что горничную звать не стоит.
- Перед тем, как уйти, я составлю завещание. Дай слово, что исполнишь мою волю, - сказал император, покончив со шнуровкой. – Дальше сама.
- Ты можешь во мне не сомневаться.
- Ну а теперь, чтобы ты не заскучала, пока меня не будет, мы отправимся в постель. Ты еще можешь рожать. А мне придется долго обходиться без женской ласки.
«Ранмир, похоже, никогда не оставит эту мысль: обзавестись принцем, рожденным законной женой, а не случайной любовницей, – подумала Олола, неторопливо избавляясь от одежды. – Чьи права на трон будут неоспоримы. Но как мне сохранить жизнь Рафу? Разве что к Алвару обратиться? Ведь сир Гор идет с ними. Его меч защитит моего сына».
- Где ты, эй? – Ранмир навис над ней, глядя прямо в глаза. Олола и не заметила, как он разделся, как она сама легла. И даже его поцелуи, такие же требовательные и горячие, как и всегда не вывели ее из оцепенения.