Шамир благосклонно улыбнулся:
- Иди, готовься. Портнихам надо подумать о свадебном платье, моя жена им поможет, как-никак, она южанка. Чихуан разбирается в моде, - презрительно сказал Шамир. Сам он терпеть не мог торгашей и все эти тряпки. - Ну а я позабочусь о приданом. Тебе расскажут, что надо делать в первую брачную ночь. Со свадьбой тянуть не будем, что ни говори, а Рэнис уже не молод. Небось, не терпится.
"Какой он?" – пыталась вспомнить Калафия. Она давно уже не была в Игнисе, при императорском дворе. А Рафаэл Тадрарт не был на свадьбе младшего принца аль Хали. Поэтому Фия с трудом припоминала даже как выглядит ее император. Не говоря уже об остальных сьорах. Братья ревниво следили за тем, чтобы Фия не глазела на мужчин. Ей это ни к чему. Мужчина в ее жизни будет только один: муж.
Готвиры всегда были в синих с белом камзолах и плащах. Оба высокие, мощные, неразговорчивые. Северяне. Там, во Фригаме, куда Калафии вскоре придется отправиться, очень уж холодно. А она – цветок жаркой пустыни.
Но Калафия не смела, перечить братьям. Она знала, что сьоры аль Хали всегда побеждают. Так сказала ее мать. Которая пыталась бунтовать, но Калифас ее сломал.
- Твою судьбу теперь будет решать Шамир, - и умирающая мать из последних сил погладила руку принцессы. – Будь мужественной и терпеливой.
Калафия смирилась с затворничеством. Хвала Огню, ее надолго оставили в покое. Но вот свершилось! К принцессе аль Хали посватались! Какой он, ее будущий муж? Она невольно вздохнула. Даже лица его принцесса не помнила. Но кто в империи спрашивает несчастных грат, за кого они хотят замуж?...
- Я император Рафаэл Тадрарт данной мне вами властью объявляю грату Калафию аль Хали и сьора Рэниса Готвира супругами. Здесь в Храме Пяти Ворот. Да хранит Огонь этот союз.
Лицо принцессы было целомудренно прикрыто вуалью. После того, как император огласил их брак, Рэнис протянул к жене руки и осторожно откинул эту вуаль. Его глаза засияли от счастья.
- Красавица! – дружно ахнули высокородные.
- Поздравляю, Рэнис, - сказал за спиной старший брат, король Фригамы.
Рэнис бережно поцеловал жену и отступил на шаг назад, чтобы с благодарностью поклониться своему правителю. Ведь это Раф посватал Фию для принца из Дома Готвиров.
Фия наконец-то подняла глаза. И сначала увидела того, кто стоял перед ней. Императора. О, Мрак, как же он был красив! В белом с золотом камзоле и такой же мантии, сияя прекрасным лицом, словно один из Богов, которые стояли вокруг, вытесанные из белоснежного мрамора. Фия перевела глаза на мужа и невольно вздрогнула. Рэнис Готвир и в самом деле был намного старше. Еще не старик, но лицо в морщинах, волосы редкие, губы узкие, высохшие. При мысли о том, что эти губы сегодня будут ее целовать, Фию замутило. Она покачнулась, но муж не дал ей упасть.
- Осторожнее, грата, - ласково сказал он. – Я вижу, вы волнуетесь. Я тоже.
Император смотрел на них, не отрываясь. Его, похоже, тоже поразил этот диссонанс. Между яркой, цветущей красотой принцессы Фии и изношенным телом ее супруга. Какой неправильный брак. Но аль Хали выглядят довольными, не говоря уже о Готвирах. Вечные и север. Власть и война. Несокрушимая мощь с обеих сторон. И кому есть дело до чувст несчастной принцессы?
Раф понял, что он сделал глупость. Ему стало досадно. Его опять вынудили. Калафия достойна лучшего, чем греть постель старика. Бедные граты! Они почти Богини, но это их приносят в жертву, а к ним на алтарь несут лишь золото и почести. Тело же им не принадлежит. Оно лишь сосуд для новых высокородных.
Но принцесса держалась с достоинством. Как же! Аль Хали! Дочь несгибаемой Виктории по прозвищу Сильная! Которая не побоялась родить бастарда. Не дрогнув, мать Фии вошла в спальню Намира аль Хали, садиста и убийцы, не будучи девственницей. Что Калафии какой-то Рэнис Готвир? Который и пальцем ее не тронет. Будет по-собачьи смотреть в глаза и ждать, когда приласкают. Рэнис влюблен, это видно.
- Я хотел бы пригласить на танец прекрасную невесту, перед тем как она, согласно традиции, на три луны отправится со своим супругом в брачные покои, - Раф стиснул ножку золотого кубка. Кровь кипела, император был в ярости. Не отдам!