– Эй-гей, Емеля-а-а!!! – выбравшись на пожню, громко закричал беглец. – Эгей!!! – Он замахал руками.
– Чего тебе? – изумленно обернулся палач.
– Дьяк Офоний меня за пирогами послал! Со щуками! Велел и тебя с собой прихватить.
– За пирогами?! – оживился палач. – А их тут что, пекли, что ли?
– Как раз вчера бабка Аксинья пекла! Пошли скорее, пока не съели!
– Идем… Э, вы тут подождите, парни. Вернусь, историю доскажу.
– Ужо подождем, ведь недолго вы.
– Да недолго… Эх! Пироги вы, пироги, пироги-калачики…
Переходя на бег, Алексей ухмыльнулся, чувствуя позади быстрые шаги палача. Избавиться от него – дело не такое уж и сложное. Ну а дальше…
Пироги вы, пироги…
Глава 6
Сентябрь 1453 г. Окрестности Мценска
Судьба играет человеком,
Она изменчива всегда,
То вознесет его высоко,
То бросит в бездну без стыда.
…Пироги-калачики…
И куда теперь? Да заманить любителя пирогов во-он хоть в те кусточки на берегу ручья. Там и отоварить – а больше делать нечего.
– Куды идтить-то? – догнав Алексея, озабоченно выкрикнул палач.
Ох, и здоровенный же парняга! Ну да ничего, и не таких обламывали.
Пряча ухмылку, протокуратор кивнул на кусты:
– Вона, там тропка. Наберем пирогов – и назад. Дьяк Офоний поживее наказывал!
– Эк! Быстро вы с ним договорились!
– А с умным-то человеком – чего же долго-то?
Алексей оглянулся – похоже, никто за ними не шел…
– Чу! – палач Емеля вдруг ухватил его за рукав. – Кажись, скачет кто-то!
– Скачет? – беглец прислушался.
И в самом деле…
– Наши, войско московское должно бы к завтрему быть, – задумчиво произнес Емельян. – Отряд Ивана Стельмы. Так им еще вроде рано… А ну-ко, друже, схоронимся – что-то уж больно быстро скачут.
Не дожидаясь ответа, парняга бросился в ближайший овраг, не обращая никакого внимания на буйно разросшуюся там крапиву. Алексей последовал его примеру, не особо раздумывая, да и некогда было раздумывать – вылетевший из перелеска большой отряд всадников в лисьих шапках и малахаях, визжа и размахивая саблями, бросился к догоравшей деревне.
– Ишь ты… – ощерившись, Емеля проводил их глазами. – Есигеевы татары обратно вернулись, суки! Видать, мало обещанного показалось – порешили все взять!
– Так надо бежать, помочь!
– Сиди уж, помочь! Татар с полсотни, а наших десяток едва наберется! Посейчас всех перебьют, тут и гадать нечего! Эх, – палач неожиданно хлопнул протокуратора по плечу. – Хорошо, хоть мы с тобой схорониться успели!
Алексей усмехнулся:
– Вижу, не очень-то ты за своих печалишься.
– Какие они мне свои?! – неожиданно зло вызверившись, Емеля презрительно сплюнул. – Вражины-московиты! Я сам-то тверской, с полона татарского убег, скитался, потом в Москве пристал вот, к дьяку – им палач нужен был, а я-то хотел бы кашеваром – завсегда кашеварил, а тут… Тьфу! Позор один!.. Ин ладно. Куда с тобой теперь подадимся, друже Олексий?
Протокуратор качнул головой – ну надо же, уже и имя запомнил! Друг, блин… Таких друзей душить надобно прямо в колыбели. Однако выбора, похоже, нет – вдвоем-то куда легче.
– Ты же сказал – московский отряд на подходе?
– Сказал. – Палач шмыгнул носом. – Да только, думаю, Есигей их вперед нас с тобой встретит – обо всем расскажет… как сам придумает.
– А ты свое слово скажешь! Мол, так и так – гад этот Есигей, каких мало – на своих налетел, порубал, алчности ради.
– Да ну, – насмешливо хмыкнул Емеля. – Кто Есигей, союзник московский, и кто – я? Кому поверят-то?
– Неужто этой гнусной татарской роже?! – делано возмутился Алексей.
– Вот именно, друже, вот именно! Ему – а уж никак не нам. – Палач высунулся из крапивы, напряженно всматриваясь вдаль.
Алексей тоже всмотрелся, пока отложив намеченные было насчет любителя пирогов планы.
Судя по всему, с каким-либо сопротивлением – если оно вообще было – Есигеевы татары уже покончили: лихие всадники в лисьих шапках, не суетясь, довольно слаженно сгоняли к церкви небольшие группы людей – в основном детей и женщин.
– Полон собирают, – тихо прокомментировал палач. – Тех, кто еще остался. Спешат!
Из разоренного селения доносились стоны и плач. Конные татары с визгом и глумливым хохотом гнали пленников кнутами, приговаривая:
– Хэй, бачка, хэй!
Протокуратор вздохнул.
– Ты чего? – обернулся к нему Емеля. – Людишек жалко?
– И это тоже, – не стал отнекиваться Алексей. – А пуще того татарве насолить охота! Чтоб не очень радовались.