— Это не наша ли девушка вон там внизу?
Уэбли выдвинул из своей протоплазмы глаз-телескоп и подтвердил догадку. Форчун подвел машину ближе к обнаженной, украшенной драгоценностями Луизе. Та торопилась к себе домой, чтобы позвать на помощь. Часы на контрольной панели показывали, что ее сообщение скоро будет в пути. Поскольку они немного могли узнать еще в невидимом положении, спецагент направил машину в тенистое, заросшее деревьями место вблизи глиняной городской стены и вошел в настоящее время. Уэбли изменил свой цвет и стал незаметен на смуглой от искусственной пигментации коже Форчуна, когда тот мягко открыл люк. Выйдя наружу, Форчун включил дистанционное управление на своем колчане со стрелами. Сверкающая машина времени растворилась в воздухе, исчезнув в темпоральной нише будущего. Агент вернул колчан на полагающееся ему место на спине и проворным шагом направился к дому резидента.
Убирая маленькую шкатулку связи на место, Луиза Литтл раздумывала, достаточно ли информации она послала на ТЕРРУ. Ситуация была опасной, но еще не безнадежной. Появление имперцев сначала встревожило ее, а затем разозлило — почему галактические преступники выбрали именно Мохенджо-Даро для своих делишек? Теперь Луиза поняла, какое чувство овладело ею больше других. Обида. Она и Ронел организовали прекрасно работающую резидентуру, собрали груды данных по цивилизации долины Инда, заполнив все пробелы в истории этих мест, существовавшие с того времени, когда Банерджи в 1922 году обнаружил Мохенджо-Даро, а Зимер и Макэлфреш много позже изучили библиотеку Самбары. Теперь, когда столько еще информации ждало свого часа, чтобы быть записанной и систематизированной, она уступит все другим. Она и Ронел больше не контролировали ситуацию — по правилам резиденты должны были подчиняться спецагентам, если те присылались в ответ на просьбу резидента о помощи. ТЕРРА существовала для того, чтобы охранять галактику от темпоральных вмешательств Империи, и это было единственной причиной, по которой Пол Таузиг послал ее сюда. Но Луиза все равно чувствовала себя обманутой, ограбленной, лишившейся в последний момент шанса доказать, что она может работать хорошим резидентом.
Кроме того, она заранее терпеть не могла Ганнибала Форчуна, но знала, что именно Форчун и его симбионт придут спасать ее. Черт, она не хотела быть спасенной!
В дверь ее комнаты раздался осторожный стук. Получив разрешение, служанка Шакунтала вошла.
— Моя госпожа, — сказала неулыбчивая девушка, — вас там хочет видеть незнакомый мужчина…
— Впусти его, — приказала Луиза, решив, что самым мудрым будет скрыть свою обиду и принять деловой вид.
— Слушаюсь, — поклонилась Шакунтала и отправилась вниз по лестнице.
Раздраженная Луиза поправила тяжелое ожерелье и в четырнадцатый раз за одно утро пожалела, что не родилась мужчиной, у нее имелось для этого достаточно причин. Если репутация Форчуна не преувеличена молвой, ей придется защищать не только свою резидентуру.
Она встала, когда специалист вошел в ее комнату. Последний раз Луиза видела Ганнибала Форчуна одетым по моде 2571 года. Но и тогда и теперь в одной расшитой бисером набедренной повязке он выглядел самодовольным щеголем. Даже почти незаметный симбионт на его плечах казался частью костюма. Уэбли прочитал ее мысль и ухмыльнулся.
— Ты не терял времени, — сказала она, намеренно опуская приветствие. — Насколько я понимаю, Империя пытается нажиться на вторжении Девадасы.
— Какого Девадасы? — решил немного поиздеваться над гордой девицей Ганнибал, улыбаясь и откровенно разглядывая ее с головы до пят, при этом приходя к выводу, что Таузиг идиот, раз посчитал Луизу не в его вкусе. Она удивленно посмотрела на него.
— Разве ТЕРРА не получила моего сообщения?
— Извини, я пошутил. Мы все получили. Луиза раздраженно фыркнула и отвернулась, глядя в окно.
— Я надеюсь, у тебя здесь хорошие отношения с правителем? — спросил Форчун, нимало не смущаясь. Поняв, что дуться дальше глупо, Луиза Литтл вернулась к деловому разговору:
— С Самбарой? Я знаю его, но не близко.
— Ты можешь устроить мне аудиенцию у него сегодня утром?
— Не знаю. А зачем?
— Для того, что я задумал, нам понадобится его помощь. Мы, конечно, могли бы послать Уэбли или Ронел, но я предпочел бы встретиться с ним сам. А кстати, где Ронел?
— Я послала ее на разведку к северным варварам. «Ее?» — подумал Форчун.
Уэбли мгновенно ответил через усик в левом ухе напарника:
— Почему нет? Ты же зовешь меня он, не так ли?
— Когда ты ожидаешь ее назад? — продолжил агент беседу с Луизой.
— Вечером. Что собирается делать Империя?
— Не знаю. Большой корабль находится на околоземной орбите, должно быть, уже давно. Я сомневаюсь, что Мохенджо-Даро — первый город в списке их жертв. Что-то у них связано с этим Девадасой. Полетели, выясним вместе.
— У нас есть время? Скиммер возвращается в полдень. Ганнибал Форчун усмехнулся:
— Луиза, ты отстала от жизни и научного прогресса. На моем аппарате можно путешествовать даже на самые минимальные темпоральные расстояния.
Реальность путешествий во времени была величайшим открытием. Но овладение этим способом передвижения не только интересно, но еще и очень опасно. Какой-нибудь маньяк, вроде Грегора Малика, мог получить возможность слетать в прошлое и перекроить устройство целой галактики.
Задолго до своего реального появления машина времени существовала в умах ученых разных планет, хотя первыми открыли эту идею писатели-фантасты с их богатым воображением, вроде Герберта Уэллса. Выдумка последнего была совершенно оригинальной, хотя до него к этой мысли пришли отдельно друг от друга еще четыре фантаста в других мирах. Математики-теоретики по всей галактике бились над проблемой темпоральных перемещений — трое из них даже ввели ради этого новые системы логики. Но только после создания Галактической Федерации и обмена научными идеями между учеными разных планет команда теоретиков-корреляционистов с Бортана III вывела определенную гипотезу, затем теорию, которую Липниг и Рундль превратили в реальность. Галактическая Федерация немедленно приняла закон о путешествиях во времени, обнаружив в этом деле достаточно много опасностей, и резко ограничила постройку темпоральных кораблей и возможность дальнейших научных исследований в этой области. Липниг принял это без протеста, но Рундля разгневала такая, по его мнению, бюрократическая тирания, и он контрабандно перевез весь комплект чертежей машины времени Грегору Малику, тирану Бориуса. Тогда Федерации пришлось, в целях самозащиты, создать ТЕРРУ — секретную темпоральную полицию, взявшую под охрану историю и целостность галактики. Борьба с Империей Малика подтолкнула научные исследования и технические усовершенствования в деле темпоральных перемещений. Так Ганнибал Форчун, специалист по истории Земли, оказался обладателем лицензии на вмешательство и получил удивительную профессию путешественника во времени.
— Часы справа, — объяснил он, как только Луиза уселась на свободное кресло, — показывают базовое, обычное время. А слева — показывают, на сколько мы сместились для наблюдения. Прозрачный купол аппарата затуманился, и часы слева начали крутиться назад.
— Где мы теперь? — спросила Луиза.
— В прошлой неделе. В реальном времени мы будем отсутствовать лишь мгновение. Но отсутствовать в буквальном смысле. А потом вернемся в ту же точку, которую только что оставили. Посмотри на правые часы.
— Они остановились.
— Они пойдут снова, когда мы вернемся обратно, и у нас еще останется больше двух с половиной часов до полудня, даже если мы проведем пару дней в прошлой неделе. Луиза беспокойно посмотрела на него.
— Тебя не было на прошлой неделе, но я-то была. Как?.. Форчун улыбнулся и кивнул.
— Ты правильно спросила, — сказал он. — Нарушение закона двойного присутствия — это последняя вещь, которую любому из нас хотелось бы совершить. Ты можешь представить реальное время как длинную прямую дорогу. Любое место этой дороги, на котором ты уже оставила свои следы, — это табу, навсегда закрытое для тебя. Но в машине времени ты можешь летать вперед и назад даже потем путям, которыми ты уже прошла, совершенно безопасно. Просто не пытайся выйти из машины в таких местах, где ты уже существуешь, потому что время не терпит двойников. И поэтому мы можем наблюдать, но мы не можем оставлять следов.