– Фиделиас, – сказала женщина, и ее мягкий голос прозвучал едва слышно, словно издалека. – Ты поздно.
– Госпожа Инвидия, – ответил Фиделиас и поклонился. – Боюсь, наши противники не слишком считаются с нашим временем.
Она улыбнулась:
– Агент убит. Тебе удалось узнать о нем что-нибудь определенное?
– Ничего конкретного, но у него был каларанский разделочный нож, и он знал свое дело, – ответил Фиделиас.
– Каларанский мясник, – сказала женщина. – Значит, слухи подтверждаются. У Калара имеются собственные курсоры.
– Очевидно.
Она рассмеялась:
– Только человек, наделенный прямотой и целостностью, сможет удержаться и не сказать: «Я же вам говорил».
– Спасибо, госпожа.
– Что произошло?
– Ему почти удалось добиться успеха, – доложил Фиделиас. – Когда его первый план провалился, он запаниковал и напал на нее со своим разделочным ножом.
– Домина убита?
– Нет. Она почувствовала его присутствие за мгновение до того, как он ее атаковал, и убила его вилами.
Брови женщины удивленно поползли вверх.
– Впечатляюще.
– Она потрясающая женщина, госпожа, даже если забыть на время о том, что она заклинательница воды. Могу ли я спросить, каковы результаты собрания Лиги?
Изображение женщины склонило голову набок, задумчиво разглядывая его.
– Они приняли решение поддерживать и поощрять новый статус домины Исаны.
– Понятно, – кивнув, сказал Фиделиас.
– Тебе понятно? – переспросила женщина. – Ты правда понимаешь, что это может означать? И как повлияет на нашу историю?
Фиделиас поджал губы:
– Полагаю, со временем это будет означать установление легального и политического равенства полов. Я пытаюсь не думать с точки зрения истории. Меня интересует лишь практическая сторона вопроса и какие она будет иметь последствия.
– В каком смысле?
– А в том смысле, что первым делом это скажется на экономике, а затем на политике. Признание женщины в качестве полноправного гражданина мгновенно повлияет на торговлю рабами. Если женщины-рабыни будут стоить столько же, сколько и рабы-мужчины, это нанесет огромный ущерб экономике южных городов. Вот почему, судя по всему, Калар отправил человека с приказом убить Исану из Кальдерона.
– Консул Калар развратная свинья, – сказала Инвидия спокойно. – Я уверена, у него случился припадок, когда он услышал новости про домину Исану.
Фиделиас прищурился:
– А Первый консул совершенно точно знал, как отреагирует консул Калар.
Ее губы искривились в насмешливой улыбке.
– Именно. Гай очень умело разделил своих врагов при помощи данного назначения. Интересы и союзники моего мужа находятся на севере, а интересы Калара – на юге. Если домина будет поддерживать Первого консула, он может сделать так, что Лига Дианы перестанет выступать на стороне моего мужа.
– А разве они не пойдут за вами, госпожа?
Инвидия помахала рукой:
– Ты мне льстишь; к сожалению, я не до такой степени контролирую Лигу. Никому это не под силу. Просто мой муж понимает, какие преимущества ему дает поддержка Лиги, а члены Лиги видят, что могут получить в ответ. Наши отношения строятся на взаимной выгоде.
– Насколько я понимаю, ваши союзники и соратники сознают, что происходит.
– Разумеется, – ответила Инвидия. – Судьба женщины будет демонстрацией компетентности моего мужа. – Она устало покачала головой. – Разрешение этой ситуации имеет огромное значение. Наш успех укрепит союзы моего мужа и одновременно ослабит веру тех, кто пошел за Каларом. Неудача самым фатальным образом может повлиять на будущее.
– Мне кажется, время для конфронтации с Каларом еще не пришло.
Она кивнула:
– Вне всякого сомнения, я бы не стала выбирать это время и место, но, даровав гражданство женщине, Гай вынудил Калара действовать. – Она помахала рукой, показывая, что разговор закончен. – Однако конфронтация с фракцией Калара была неизбежна.
Фиделиас кивнул:
– Что я должен делать, госпожа?
– Отправиться в столицу на Зимний фестиваль.
Фиделиас несколько мгновений не сводил с нее глаз:
– Вы шутите.
– Нисколько, – сказала она. – Исана будет официально представлена стране и Сенату во время завершения фестиваля в качестве акции публичной поддержки Гая. Мы должны этому помешать.
Фиделиас мгновение смотрел на водное изображение, и его охватило такое бессилие и раздражение, что он не смог скрыть этого, и оно прозвучало в его голосе.
– На меня объявлена охота. Если кто-нибудь увидит меня в столице, где многие знают меня в лицо, меня обязательно схватят, подвергнут допросу и убьют. Не говоря уже о том, что эта женщина тоже меня видела.