В связи с обстоятельствами Закавказский военный округ приобретал статус фронта. До этого его войска имели задачу оборонять Черноморское побережье и нести охрану государственной границы с Турцией и Ираном. Кроме того, часть войсковых сил охраняла коммуникации и в самом Иране.
Предвидя осложнение обстановки, начальник Генерального штаба генерал-полковник Василевский ещё летом предупреждал командование Закавказья:
— Противник, переправившись на южный берег реки Дон, прилагает все усилия к тому, чтобы вырваться в пределы Северного Кавказа. Войскам Закавказского фронта необходимо немедленно подготовиться к прочной обороне всех подступов к Закавказью с севера. Наиболее лёгким, а следовательно, и более вероятным подступом для противника является направление на Кизляр, Махачкалу, Дербент. Это направление должно быть особенно прочно занято, а вместе с ним должны быть заняты и все перевалы через Главный Кавказский хребет. Решая этот вопрос, не надо ни на минуту забывать о той ответственной роли, которую будет играть оборона Черноморского побережья.
Это предупреждение было глубоко обоснованным. С севера от Ростова, кроме 17-й и 1-й танковых армий, наступал 49-й горнострелковый корпус. Его специально подготовленные дивизии устремились к перевалам Главного Кавказского хребта. За перевалами лежал короткий путь к Черноморскому побережью.
Глава 2.
ИЗ ДАЛЁКОГО ПРОШЛОГО
У Валерика
Листая документы военных лет, вспоминая рассказы участников боев, невольно обращаешься к седой старине и к тем событиям, которые происходили на дорогах и тропах Кавказа.
Взять хотя бы места беспокойной и тревожной ныне Ичкерии, как называли в давнюю пору чеченский край, связанный с именами Лермонтова, Толстого, мудрого и властного Ермолова. В этом крае протекала моя служба.
Служба в штабе беспокойная, колготная, особенно в оперативном отделении дивизии, куда ручьями стекается различная информация из частей. Порой на головы офицеров-операторов навалится столько заданий, что не хватает суток, чтобы их решить. Тут и планирование боевой подготовки, и контроль за ней, командирская учёба и караульная служба, и разработка планов полевых учений...
И в этот раз стрелки часов приближались к девяти вечера, когда позвонили.
— Зайди. — По голосу я узнал начальника штаба. — Есть срочное дело. Завтра поутру собирайся в Самашки. Нужно проверить, как там идёт работа, всё ли готово для размещения штаба и служб.
Наша 19-я стрелковая дивизия дислоцировалась во Владикавказе, но каждый год, с начала мая и до октября, выходила в лагерь под Грозный, в самашкинский лес.
— А что летом делать в городе? — дипломатично шутил начштаба. — В лагере же курорт, лес, пруд, воздух. Займёшь домик своего предшественника, привезёшь семью.
От Владикавказа до Самашек почти сто километров. Туда вела старая, необустроенная, вся в колдобинах дорога. Видавший виды автобус на подъёмах рычал, в нем что-то скрипело, дребезжало.
Мне вспомнился только что покинутый город с красивой, обсаженной каштанами улицей, начинающейся у штаба и устремлённой к громаде со срезанной вершиной Столовой горы. Где-то совсем рядом бился о камни бешеный Терек. Вдоль него уходила в Закавказье Военно-Грузинская дорога. Совсем не случайно город носил столько высокое название: Владикавказ. Владетель Кавказа! Основу его гарнизона составляла наша дивизия.
Не было ещё и семи утра, когда наш автобус проехал большое селение Чермен, миновал Назрань с остатками древней крепости. Моим соседом в салоне оказался молодой подвижны кавказец.
— Откуда едете? — спросил я его.
— Из Казахстана возвращаемся.
«Чеченец, а может, ингуш», — подумал я. Всех их выслали из родных мест в памятном феврале 1944 года.
Жена попутчика — молчаливая горянка с грудным ребёнком — устроилась на заднем сиденье среди узлов и тюков. Младенец часто плакал. Мать, пытаясь успокоить, баюкала его, что-то нашёптывала. Мой же сосед оставался невозмутимым, словно чужой.
— В Казахстане, наверное, было плохо? — снова спросил я.
— Вовсе нет. Там жили хорошо. Построили дом, овец развели. Только отец никак не хочет там находиться. «Поезжай, — говорит, — в родные Самашки, посмотри, сохранился ли дом. Устройся сам, а потом за нами приезжай».
— Отстроитесь, — попытался я его успокоить.— Руки есть.
— Руки что? Главное — деньги. Они у нас имеются.