— Доберётесь до Тифлиса, а там по Грузинской дороге недалёк и Владикавказ.
Однако полковник не учёл, что в феврале дорога непроезжая, на ней лежат саженные сугробы. Оставался лишь путь через Дербент, Кизляр, Астрахань.
«Ну что ж! В Кизляре увижусь с братом Василием», — не пал духом Швецов и поспешил послать ему письмо с предупреждением о своим приезде. Тот служил в Кизляре полицмейстером.
Не теряя времени, Швецов отправился в путь и уже 5 февраля 1816 года прибыл в Казиюрт — небольшое местечко на реке Сулак. До Кизляра оставалось вёрст сорок. «Завтра к вечеру и доберусь», — рассчитал майор и направился к начальнику укрепления просить конвой для сопровождения.
Ехать без охраны было небезопасно. На дорогах «баловались» бандиты. Они не только грабили, но и крали людей, потом требовали за них выкуп, а то и продавали в соседние ханства либо в Персию или Турцию.
Едва Швецов заговорил о конвое, как штабс-капитан всплеснул руками:
— И не проси, господин майор! В укреплении всего одна пехотная рота да два десятка казаков. Они никак не предназначены для охраны. За безопасность отвечают владельцы земель, по которым проложена дорога. Придётся ждать оказии.
— Дак пойми же, капитан, меня в Кизляре брат ждёт! Он там служит полицмейстером. Неужто незнаком?
— Как не знать? Знаю. Ладно, помогу, уважу. Будет завтра охрана. Сейчас пошлю гонцов.
Поутру в укрепление прибыло девятнадцать верховых кумыков. Их направил местный князь, через земли которого проходила дорога на Кизляр. У каждого всадника за спиной ружьё, на поясе патронташ.
Облачившись в парадный мундир с боевыми наградами, майор поспешил на встречу с братом. Не забыл о пистолетах и шашке.
День выдался погожим, тёплым. С чистых, словно промытых недавним дождём, небес, весело светило солнце. На Кавказе такие дни и в зимнюю пору не редкость. Кони шли резво, ходко, обещая к обеду поспеть к цели. Позади бойко катила коляска с вьюками и саквояжами майора.
Наконец кавалькада достигла Терека, дорога пролегала у густых камышей вдоль реки. До Кизляра оставалось вёрст пять. Предчувствуя близкий отдых, кони оживились.
Неожиданно из камышей с гиком и свистом вынеслись всадники. Выстрелив из ружей, они набросились на охрану. Нападение было столь внезапным, дерзким и стремительным, что никто не оказал им сопротивления. Тринадцать окровавленных кумыков неподвижно лежали на земле, трое с трудом защищались, ещё трое, преследуемые разбойниками, мчались к городу.
Лошадь под Швецовым была сражены первым выстрелом. Он едва с неё соскочил и, выхватив шашку, отбивался от наседавших врагов. Видимо, его, в парадном мундире и с многими наградами, приняли за большого начальника и решили схватить живым. Им это удалось. Один из них прополз змеёй и сзади ударил офицера по голове чем-то тяжёлым.
От крепости Кизляра громыхнула пушка, заставившая нападавших бежать вместе со связанным майором в камыши. Они захватили и двух денщиков офицера.
Вскоре к месту налёта прискакал отряд во главе с полицмейстером Василием Швецовым.
— Это чеченцы! — сообщили раненые. — Они захватили офицера! Скачите быстрей! Догоните!
Брат был в ярости. Столько времени не видеться — и на тебе, случилось такое!
Тут подоспел отряд из Казиюрта. Его возглавил капитан, начальник укрепления. Прислали верховых кумыкские ханы из ближних селений. Все они помчались в погоню.
К вечеру бандитов настигли. Те, поняв, что окружены, пустились в переговоры. Вышел главарь, а с ним рядом сел пленный майор со связанными руками. Тут же стоял чеченец с обнажённым кинжалом.
— Если начнёте нападать, пленного зарежем, — заявил чеченец. — Пусть он и решит, как вам поступить, — он указал на беспомощного Павла. — Говори же!
Поняв безвыходность положения, офицер произнёс:
— Не надо домогаться! Пусть всё свершится по воле Божьей. Моих денщиков прошу освободить, а я останусь аманатом. Уверен, что справедливость восторжествует. Прощай, брат! — Павел узнал Василия.
Отпустив одного денщика, чеченцы вместе с майором помчались в горы.
Этот захват офицера всполошил весь край. Кражи людей случались и раньше, в ожидании выкупа аманаты томились месяцами и годами в тяжкой неволе, многие не выдерживали, умирали. Немало было продано в рабство и увезено в Иран или Турцию.