— Потому что он может преуспеть.
— Прикажи ему подождать. Прикажи остановиться, пока Стая не вернется с Гангавы. Я не откажусь от этой чести!
Железный Шлем покачал головой.
— Это переломное время. Щенок — его протеже, и мне нужна мудрая голова, чтобы держать Этт под контролем. Ты не пойдешь с нами.
Штурмъярт зарычал, и вспышка желтой энергии проскользнула по его груди. Железный Шлем почувствовал как в теле рунического жреца бьется огонь разочарования,.
— Не делай этого, — настаивал он, его кулак крепко сжал посох.
Брови Железного Шлема поднялись. Штурмъярт никогда не оспаривал приказ.
— Ты угрожаешь мне, Одаин? — сказал он, позволив нотке вызова войти в его слова.
Минуту Штурмъярт стоял молча, глядя на него искаженным от гнева лицом. В конце концов, он неохотно опустил взгляд, недовольно сплюнув на пол.
— Ты не понимаешь, — пробормотал он. — Колдуны. Они берут стихии и портят их. Они — мои враги.
Железный Шлем внимательно посмотрел на рунического жреца. Штурмъярт был воином в своем сердце, неуступчивым и бесстрашным резчиком нитей, но он должен знать, кто контролирует стаю.
— Нет. Они — добыча для всех нас. Фрей будет там, и другие рунические жрецы, но ты мне нужен здесь.
Штурмъярт сжал кулаки, и новые полосы изначальной энергии пробежались по перчаткам. Он подавил свой гнев, но это причинило ему боль.
— В качестве няньки Вирмблейда, — горько произнес он.
— Нет, брат, — сказал Железный Шлем. — Вирмблейд играет с могущественными силами, и держит судьбу в руках. Если он оступится, ты должен быть там. Ты должен наблюдать за этим.
Выражение лица Штурмъярта неловко сменилось с разочарования на удивление.
— Ты слышал меня, — сказал Железный Шлем. — Что бы ни думал Грейлок, ты будешь моей правой рукой здесь. Мы должны помнить Волчьих Братьев, их неудачу и причины этого. Я не позволю, чтобы на этот путь снова ступили.
Глаза Штурмъярта сверкнули неуверенностью.
— Ты думаешь, он…
— Вирмблейд такой же преданный как Фреки[9], — сказал Железный Шлем, расслабившись, когда увидел, что гнев рунического жреца отступил. — Но мы должны присматривать ради будущего.
Он подошел к Штурмъярту и положил тяжелую руку на его плечо.
— Я делаю это, потому что могу доверять тебе, брат, — прошептал он, приблизив лицо. — Из всех моих Волков, более всего я могу доверять тебе. Ищи истину в вирде, если хочешь, и ты поймешь: Укрощение — это наше будущее.
Штурмъярт посмотрел в глаза Железного Шлема. Он все еще не примирился, но он примет приказ.
— Значит, у меня есть полная поддержка? — спросил он.
Железный Шлем мрачно улыбнулся.
— У нас она всегда есть, — сказал он.
Клык был невероятно огромен — гигантская сеть туннелей, шахт и залов, которые пронизывали самые высокие уровни пика. Но даже собственно крепость казалась маленькой в сравнении со всей массой горы, только самые верхние уровни были освоены для проживания. Главным образом Волки обитали внутри горы, их логова скрывались под километрами прочной скалы. Только на самой вершине, границе уровня Вальгарда, искусственные сооружения пробивались на поверхность в большом количестве. Там были построены посадочные платформы и стыковочные причалы, сгрудившиеся вокруг тяжелых башен, которые тянулись из отвесных скал на сотни метров в высоту. Древние приводные механизмы обеспечивали энергией служебные шахты километровой глубины, по которым доставляли оборудование и боевую технику из глубин горы и передавали их транспортам, ожидающим в ангарах. Эти места всегда кипели жизнью, как свидетельство неугомонного духа Волков и их беспрерывного плавания по морю звезд.
Хаакон Гилфассон стоял на краю одного такого ангара, наблюдая за десятком трэллов и сервиторов, ползающим по окутанным паром корпусам кораблей, как паразиты по телу. Дюжины судов уже отбыли, а большинство оставшихся были предназначены для военного флота. Кораблей, оставленных Двенадцатой, было немного и по большей части самые медленные и слабо вооруженные. Для защиты планеты на орбите оставался только один ударный крейсер «Скрэмар» и менее дюжины меньших кораблей в качестве его эскорта.
Подобное решение произвело впечатление на Гилфассона как полностью разумное. Что не было для него разумным, так это конфискация «Науро». Это было личное оскорбление, и большинство его боевых братьев отчасти смогли бы это понять.
— Извините, лорд, — сказала кэрл в третий раз, твердо уставившись в инфопланшет перед собой и пытаясь избежать зрительного контакта с Гилфассоном. — Это часть реквизиции. Великий Волк…