Только Бьорн выдержал. Он продолжал стрелять, изливая все больше плазмы в неистовый поток разрушения.
Когда Магнус, наконец, появился из центра ада, его лицо было искажено убийством. Кожа свисала с костей, тлея и пузырясь. Его золотая мантия почернела, а бронзовый доспех выгорел. Гриву волос сменил череп в лохмотьях кожи. Его единственный глаз пылал, как металл в горне кузнеца. Под огромными открытыми ранами была виден каркас меняющегося, яркого цвета. Физический покров, наброшенный на его демоническую сущность, был сорван пламенем.
Магнус выскочил из огня прямо на Грейлока, языки пламени тянулись за ним, как крылья ангела. Бьорн развернул плазменную пушку, но слишком медленно. Раненый примарх врезался в Волчьего Лорда, когда тот пытался встать. Магнус сбил его с ног сокрушительным ударом кулака, все еще пылающего прометием. Голова Грейлока ударилась о камень, и на мгновенье он перестал сопротивляться.
Магнус вонзил обе руки, разорвав нагрудник ярла цепкими пальцами. Вспыхнула серебристо-золотая варп-энергия, растворяя керамит шипящими клубами. Магнус глубоко погрузил руки, схватив оба сердца Грейлока потрескивающими кулаками.
Волчий Лорд закричал, его конечности оцепенели от агонии. Тошнотворным рывком Магнус вырвал бьющиеся органы из все еще живой груди Грейлока и, стряхнув запекшуюся кровь, и отбросил их.
На мгновенье Волчий Лорд оставался в сознании, каким-то образом сумев удержать взгляд своего убийцы.
Под его шлемом было измученное, но непокорное белое лицо. В последний раз в его глазах отразился мимолетный образ гладкой заснеженной равнины, добычи, бегущей под суровым солнцем, ледяного ветра на обнаженных руках.
Мое чистое состояние.
Затем руки повисли, а кровавый свет в линзах потух.
— Ярл! — заревел Бьорн, его голос исказила ненависть.
По-прежнему выпуская поток плазменных снарядов, дредноут шагнул прямо на примарха, его молниевый коготь пылал яростным разрушением. Два гиганта сошлись в грохоте варп-энергии, прометия и стали против стали.
Когда Магнус и Разящая Рука схватились в ужасной, опустошительной битве, буря вокруг них завыла с еще большей злобой. Пласкритовый пол под их ногами продолжал трескаться. Разгневанный древний дредноут снова заставил растерянного примарха защищаться, нанося ударом когтями и обстреливая из плазменной пушки. С такой дистанции ужасная обратная тяга плазмы воздействовала на Бьорна почти также сильно, как и на врага, но, несмотря на это, он продолжал стрелять.
Шаг за шагом, окутанные дымом и потоками кипящей энергии, две фигуры в причудливых, раскачивающих объятиях двигались в сторону открытого ангарного отсека, обмениваясь ударами сокрушительной, убийственной силы. Позади портала уже не было щитов. За пласкритовым краем площадки на несколько метров простиралась голая скала, далее отвесно устремляясь вниз. Они достигли обрыва, осыпая друг друга ударами такой силы, что край скалы раскрошился под ними.
Магнус был ранен. Ни один смертный не ранил его прежде так серьезно. Шок от этого сказался на его движениях, которые стали удивительно нерешительными и непредсказуемыми. Вся его естественная грация покинула его, и он сражался как драчун из закусочной, молотя по тяжелой броне дредноута, даже когда Бьорн отвечал.
Они подобрались ближе к краю. Камни продолжали срываться вниз, скатываясь по стальной твердости склонам горы. Обрыв был почти вертикальным. Враги находились в тысячах метрах от дорог, сражаясь на небесах, как боги фенрисийского мифа, окруженные мечущимися зигзагами молний и смертельным воплем бури.
Далеко внизу пылал огонь, и шла бойня. Волки высаживались сотнями и неистово неслись по камням, обрезая нити по желанию. Их колонны стекались к разбитым каркасам ворот, снова вступая в собственную цитадель со смертельным огнем преследования в глазах. Небеса усыпали очертания десантных кораблей и темные следы «Громовых ястребов». Высоко над ними, окруженные мечущимися вспышками зигзагообразных молний, более тяжелые корабли медленно спускались сквозь верхнюю атмосферу.
Они оба увидели это. Продолжая биться, Бьорн издал триумфальный рык.
— Железный Шлем здесь, колдун, — поддел он, глубоко вонзив свой коготь в бронзовый доспех и вращая клинки. — Это твоя смерть.
Кажется, Магнус не мог говорить. Рваная плоть вокруг рта была сожжена оставшимся прометием и рассечена ударами дредноута. Он сжал когтистые пальцы на раскаленном стволе плазменной пушки Бьорна.