— Штурман, доложить по готовности, — мимоходом приказал Черное Крыло, наслаждаясь чувством корабля, когда тот взобрался на низкую орбиту. Металлический пол слегка дрожал под ним. Корабль был похож на охотничьего пса — тощий, дрожащий, натянутый на поводке.
— Вы сильно разогнали его, — пришел ответ по внутренней связи из машинных отделений. Штурман корабля долго служил с Черным Крылом, и в голосе смертного не было уверенности, что его предостережение будет принято во внимание.
Черному Крылу нравилось доставлять ему неудобство. Ему нравилось доставлять неудобство каждому. Он находил удовольствие в пилотировании перехватчиком с экипажем целиком состоящем из смертных — это была абсолютная власть, осознание того, что он может гнать корабль так сильно, как захочет. Это был великолепный корабль, породистый, и полеты на нем в пределах безопасных параметров не вызывали никакой радости.
— Верь в него, штурман, — ответил он. — Ему нравится, когда его подгоняют.
С другой стороны пробормотали ругательство, прежде чем связь прервалась. Черное Крыло усмехнулся и вызвал гололит из подлокотника трона. Тактический дисплей вспыхнул перед ним вращающейся сферой, отображающей локальный космос.
— Мы пролетим через сеть, — поделился он с тактиком, в уме проложив курс, который выведет их в нескольких километрах от первой орбитальной орудийной платформы. — Я отвлеку их от своих скучных жизней.
— Я не могу связаться с ними, — ответил тактик в серой униформе, сидящий за панелью управления прямо перед Черным Крылом.
— Что ты имеешь в виду?
— То, что не могу установить связь с ними.
Черное Крыло нахмурился и переключился на канал. Там шипели помехи.
— Наши коммы повреждены? — спросил он.
— У нас порядок, — ответил тактик, его пальцы пробежались по панели управления, которая больше походила на орган. — Проблема у них.
Черное Крыло взглянул на гололитический дисплей. Первая из орудийных платформ была в радиусе действия авгура, единственная руна плавала в изумрудной сфере.
— В чем проблема? — спросил он.
Тактик повернулся и пожал плечами.
— Отказ системы, — предположил он. — Или их подавили.
Черное Крыло резко засмеялся.
— Ага, похоже на…
Волчий дух внутри него внезапно зашевелился, словно пробуждаясь ото сна. Он почувствовал, как поднимаются волосы на его руках.
— Продолжай попытки, — приказал он и увеличил диапазон тактического дисплея. Когда границы расширились, символы внутри сферы превратились в крошечные точки. Внутри радиуса действия авгура оказалось больше орбитальных платформ.
— Мы можем связаться со «Скрэмаром»? — спросил он, не удовлетворенный увиденным.
— Нет ответа.
Сфера продолжала расширяться, по мере того как система датчиков охватывала все больше и больше пространства местного космоса. Затем на границе радиуса появилось много рун. Очень много. И все не с фенрисийскими символами.
— В каком состоянии наши щиты? — спросил Черное Крыло, сжав подлокотники трона чуть сильнее.
— В отличном.
— Так держать. Подключите вспомогательные плазменные модули.
Тактик повернулся и взглянул на него так, словно он сошел с ума.
— Мы все еще в зоне действия гравитации…
Черное Крыло устремил на него испепеляющий взгляд.
— Мне нужна скорость атаки. Немедленно. Затем предупреди Вальгард, чтобы они бросили все, что у них есть сюда. Потом начинай молиться.
Черное Крыло повернулся к тактическому дисплею и погрузил свои пальцы в подлокотники управления трона. Он увеличил мощность и почувствовал, как лихорадочный машинный дух протестующе завыл.
— Привыкай к этому, — зарычал он, вдавливая перчатки в металл. — Скоро станет намного хуже.
Что-то зашевелилось внутри разума Грейлока прежде, чем начали появляться оповещающие руны. Он находился глубоко в Клыке, обрабатывая лезвие своего старого топора Френгира, который он забрал из своей прежней жизни и держал при себе. Волчьим жрецам не нравилось то, что сохранялись следы смертных дней, но оружие было священной вещью, и теперь, когда он стал Ярлом, у них не хватало власти обратить свое неудовольствие в приказ.
Он затачивал смертельное лезвие оселком, работая осторожно, чтобы сохранить режущую кромку. Обух был из более мягкого железа, чем у топора космодесантника, и не годился для соответствующего боя. Тем не менее, он поддерживал его долгие годы в изначальном состоянии, ни разу не позволив металлу притупиться или разрушиться. По мере работы металлическая стружка от точильного камня устлала голый пол у его ног.