Почувствуйте это. Почувствуйте приход души мира. Это сила, подобно которой ни один колдун никогда не будет обладать.
Штурмъярт прищурился, крепко сжав посох. Его второе сердце перешло на равномерный ритм. Вызывание было болезненным. Он наслаждался болью. Как обжигающие оковы оно выжигало еще более сильную боль внутри.
Рождалось все больше туч, срываясь с гребней гор на севере, их края мерцали молниями. В их тени пришел град, стремительная стена разрушения, обрушившаяся на землю внизу.
Поднимите глаза к небесам, Предатели.
Он видел колдунов среди вражеских войск, как звезды, их психические сущности выделялись даже сквозь шум и неразбериху. Они были сильными, погрязшими в отвратительных энергиях. Он чувствовал их высокомерие, их самоуверенность. Некоторые были физически извращенными, подавшимися ужасным изменениям плоти, которые разрушали весь их род. Один из них, самая яркая из всех звезда, был далеко внизу на пути разрушения.
Вас много, а нас мало. Но это наш мир, и мы владеем его силой.
Буря расширилась, прошлась по вершинам и направилась к Клыку завывающим штормом. Небо потемнело, от чего взрывы вокруг горы были похожи на угли в костре. Град колотил, потрескивая и стуча по камню.
Вы думаете, что пришли сражаться со смертными, такими как вы.
Ветер увеличил скорость и силу, вырастая в крещендо вращающегося, ужасающегося разрушения. Снежный буран приблизился, питаемый пульсирующей энергией бури. Танки переворачивались. Фланговые колонны пехоты были сметены к обрывам на краю дорог и сброшены вниз.
Вы думаете, мы поддадимся колдовству, как сделали вы.
Штурмъярт почувствовал кровь во рту, стекающую по его лоснящейся бороде. Он проигнорировал ее. Резкая боль утонула в урагане психической силы, наполнившей его тело. Он был ничем иным, как каналом, сосудом, через который прошла дикая ярость вихря. Необузданный вой ветра превратился в бушующий рев. Огни вокруг Клыка превратились в ослепительные вспышки энергии, разрываемые свирепыми ветрами.
Вы ошибаетесь.
Колдуны ответили, защищая те машины, которые могли, посылая собственные мерцающие молнии и полупрозрачные кинетические щиты в бой против опасности с небес. Они были могучими, и их были дюжины. Но они боролись со стихиями, и штурм поколебался. Штурмовые корабли падали на землю, как кометы, разрываемые на части раскаленным небом. Крики умирающих и устрашенных разнеслись по пульсирующим течениям бури.
Штурмъярт наслаждался криками. Они питали его силу. Они питали силу планеты. Захватчики принесли малефикарум с собой, и результатом стала праведная кара.
И даже, истекая кровью и забившись в укрытия, колдуны познавали урок; тот самый урок, который познавал каждый рунический жрец с тех пор, как Всеотец впервые принес путь вирда на холодный мир смерти.
Штурмъярт знал это. Он знал это столетиями, и получал наслаждение от объяснения этого тем, кто осмелился бросить ему вызов.
Мы не защищаем Фенрис. Фенрис защищает нас. Планета и народ одно целое. Мы делим душу, душу ненависти, и теперь она пришла к вам, темная ненависть на крыльях бури.
Выучите это как следует, так как эта истина скоро убьет вас.
Тень в темноте отступила, и ужасные глаза исчезли. Фрейя попятилась назад, неуклюже держа винтовку, и дала залп. Пули скьолдтара при должном обращении давали больше повреждений, чем автоганы Имперской Гвардии, и вой нечеловеческой боли разнесся по залу.
— Хускэрл! — раздался крик слева от нее.
Там полыхнули новые дульные вспышки, когда ее люди побежали вперед, стреляя с пояса туда, где недавно был… зверь.
— Назад! — завопила она, прекратив стрелять и пытаясь разобраться в сигналах на дисплее ее визора. На сканере дистанции ничего не было. Ничего.
Ее солдаты отступали вместе с ней, не прекращая стрелять. Движимые страхом выстрелы были неприцельными.
Русс, где наша храбрость?
— Соберись! — закричала она, ударив ближайшего солдата. — Стреляй прицельно.
Он продолжал стрелять, его палец вжался в спусковой крючок. Под маской Фрейя увидела пару глаз, расширенных от ужаса.
— Оно идет! — закричал он. — Оно возвращается!
Затем Фрейя увидела это — огромную, стремительно скачущую фигуру, внезапно появившуюся из темноты подобно страшному сну. Ружья продолжали стрелять, осветив ее сутулое, могучее тело ослепительно белыми трассерами. У нее было время только для впечатлений — желтые глаза, невероятно могучие плечи, кроваво-красные челюсти — а потом она тоже открыла огонь, отступая пока не почувствовала металлические конечности сервиторов за спиной.