Жрец вдруг остановился. Тень пронеслась по его сердцам, повеяло холодом. Омывавшая его рунический доспех сила мигнула и потухла. Он зашатался, вытянув руку, чтобы не упасть.
— Ты тоже чувствуешь это, жрец.
Голос Бьорна доминировал даже в радиосвязи. Перед глазами Стурмъярта проносились черные звезды. У него закружилась голова.
— Он здесь.
Грейлок отвлекся от битвы.
— Что ты чувствуешь, Одаин? — спросил он по связи, кидаясь к рунному жрецу. За его спиной Серые Охотники поспешили заполнить брешь в линии обороны.
Стурмъярт отчаянно потряс головой, пытаясь избавиться от затянувшегося чувства дезориентации.
— Он все время был здесь. Везде и нигде.
Атака колдунов внезапно усилилась. С атакующих рядов хлестнула потрескивающая эфирная энергия, окутав наступавших десантников-предателей. Впервые за многие дни Волки дрогнули.
— Он здесь? — заревел Грейлок, источая хриплую ненависть. — Покажи мне его, жрец!
— Он атакует Клыктан. Уничтожает его.
— Слишком далеко… — выдавил Стурмъярт, хватая ртом воздух.
— Мы должны до него добраться! — потребовал Грейлок. — Через гору есть короткий путь наверх. Никто в Клыктане не выстоит против него.
— Ничто на всем Фенрисе не выстоит.
— Я смогу.
Стурмъярт стремительно обернулся к дредноуту, все еще чувствуя слабость и тошноту.
— Ты заблуждаешься! — выпалил он. — Ты не можешь чувствовать его так, как я. Он — примарх, в силе равный самому Руссу. Это смерть, Бьорн! Это перерезание нити жизни!
Дредноут угрожающе поднял плазменную пушку, нацелив тяжелые тупые стволы прямо на шлем Стурмъярта.
— У тебя сердце из огня. Не знай я этого, за такие слова ты бы умер там, где стоишь.
Грейлок не медлил.
— Защита Печати будет передана Хротгару из Почтенных Павших — он сможет удержать наши позиции еще немного. Я же пойду за Предателем со своей волчьей гвардией. Бьорн будет с нами, как и ты, рунный жрец, — твоя власть над вюрдом нам пригодится.
Стурмъярт выпрямился, посмотрев сначала на наведенный плазменный ствол Бьорна, затем на почерневший и покореженный шлем ярла. Тошнота, вызванная переходом Магнуса, отступила. Он почувствовал, как следом за стыдом от его вспышки возвращается решимость.
— Да будет так! — прорычал он, обеими руками сжав посох. — Мы встретим его вместе.
Грейлок кивнул и знаком велел двум выжившим волчьим гвардейцам в терминаторских доспехах следовать за собой.
— Конечно, сначала нам придется пробиться отсюда, — мрачно промолвил он.
— Об этом не беспокойся, — рыкнул Бьорн, и его голос был низким и раскатистым, словно говор двигателя космического корабля. Он развернулся вокруг своей оси, чтобы еще раз испытать на враге оружие. — Вели Клыкам обеспечить усиленное прикрытие. Теперь у меня есть жертва, достойная убийства, чувствую необходимость вытянуть когти.
Клинок Вирма вяло уронил руки. Он стоял на верхних ступенях Клыктана между громадными изображениями Фреки и Гери, на последней линии обороны перед самым залом. Жрец был старым воином, закаленным в огне тысяч сражений, приученным к неожиданностям или отчаянию, как любой воин Влка Фенрика.
И тем не менее он не мог шевельнуться. Одно присутствие этого существа наполнило вены свинцом и заморозило сверхчеловеческие мышцы Волка в ужасающем стазисе.
Магнус пришел. Демон-примарх стоял у подножия лестницы, как будто специально навлекая на себя яростный огонь. Но снаряды, казалось, взрывались прежде, чем поражали его, превращаясь во вспышки яростного алого и оранжевого цвета вокруг его громадной фигуры. Длинные Клыки и тяжеловооруженные отряды истратили на него почти весь запас боеприпасов, изливая потоки пламени на голову и грудь монстра.
Но все это не дало никакого эффекта. Магнус был гигантом, пятиметровым чудищем, шагавшим через клубы прометия, словно человек по кукурузному полю. Он сиял, словно бронза, светясь в тенях горы. Ничто его не брало. Никто не мог приблизиться, чтобы нанести удар. Он был сотворен для иной эпохи, когда боги шествовали среди людей. В более холодной и слабой вселенной тридцать второго тысячелетия ему не было равных. Он был живым обломком воли Всеотца, попавшим в хрупкий мир смертной плоти и крови.
Пока Клинок Вирма бессильно смотрел, зажатый тисками ужаса, машина смерти приступила к действию. Не было ни боевых криков, ни гневных воплей. Демон-примарх сохранил свой флегматичный нрав и с невероятным хладнокровием перерезал нити жизней. Клинок Вирма видел, как его Волки набрасываются на сверкающего титана, как всегда не ведая страха. Он лениво отмахивался от них, швыряя на камни, о которые воины ломали себе спины.