Клинок Вирма шагал через пустые лаборатории, едва замечая металлические столы, где лежали тела. После столь долгого пребывания в Клыктане он чувствовал необходимость вернуться в свои стерильные покои, еще раз окунуться в резкий свет медицинских сфер, отражавшийся от стен из белой плитки.
Волчий жрец приблизился к внутреннему святилищу, месту, где много лет втайне велось Укрощение. Противовзрывные двери были закрыты, какими он их и оставил. Клинок Вирма приготовился ввести активируемую голосом разблокировку, снижая пульс, как делал всегда.
И тут он остановился и оглянулся на длинные ряды безмолвных механизмов и чистые операционные столы.
На них не было тел. Серый Охотник Фрар, принесенный сюда Мореком, исчез. Как и все остальные. Как будто их никогда и не было. И в этот момент Клинок Вирма все понял.
Он пришел в лаборатории не первым.
Медленно повернувшись и зная о последствиях того, что делает, жрец открыл двери.
За ними находились комнаты Укрощения. Там царил хаос. Родильные трубы были разбиты, их содержимое медленно растекалось по кафельному полу. Тела экспериментальных Сынов Русса лежали на полу, растоптанные и разорванные. Все пробирки были уничтожены, разбиты на блестящие осколки. В дальних комнатах трещали объятые пламенем когитаторы. Незаменимое оборудование, сохраненное еще со времен Объединения Терры, было полностью уничтожено, а бесценные механизмы выпотрошены, словно внутренности.
Все пропало. Погибло.
Клинок Вирма мгновение потрясенно смотрел на крушение работы его жизни. Затем его янтарные глаза сверкнули. Его внимание привлек человек, стоявший в центре разрушений.
Нет, не человек. Он был ниже ростом, чем на ступенях Клыктана, но все равно больше любого космодесантника. Золотая мантия ниспадала с плеч трехметрового гиганта, покрывая бронзовый нагрудник. Амниотическая жидкость капала с пальцев. Единственный глаз сверкал торжеством.
Клинок Вирма вытащил меч, и драконье лезвие выскользнуло из ножен с хищным шипением.
— Ты действительно собираешься сражаться со мной, Тар Хральдир? — спокойно спросил Магнус.
— Всеми сердцами, — отозвался Клинок Вирма, включая расщепляющее поле.
Примарх кивнул.
— Конечно собираешься. Но знай, старик: будущее, которое ты себе представлял, стоило того, чтобы его предотвратить. И потому последние остатки моего легиона были ради этого принесены в жертву. Вторжение на Фенрис не состоялось бы без твоей деятельности, волчий жрец. В последние мгновения жизни подумай над этим.
Клинок Вирма зарычал со всей своей старой, горькой яростью и бросился к гигантскому примарху, целясь клинком в шею. Драконий меч с вырезанным на нем извивающимся змеем завыл, метнувшись над бронзовым доспехом.
Магнус мгновенно извлек оружие. Его движения казались небрежными, неспешными, но исключительно точными. В одно мгновение примарх был безоружным и расслабленным, а в следующее превратился в яростного ангела, каким был в Клыктане.
Мечи столкнулись, звон клинков отразился от стен.
Клинок Вирма дрался так, словно вновь был Кровавым Когтем в лучшей своей форме, вращая клинок умелыми, резкими движениями и громко рыча с каждым ударом. Усталость от долгой битвы улетучилась, жрец сражался с сокрушительной скоростью своей юности.
За все столетия службы он не сражался искуснее, не направлял так точно свое желание убивать. Клинок Вирма кружился, нырял и колол с впечатляющей энергией, ведомый гневом и утратой, целиком его поглотившими. Жгучая, ужасная, горькая скорбь подняла его мастерство даже выше Волков Фенриса, в область легенд.
Магнус парировал с непринужденной легкостью, плавно двигаясь и орудуя клинком. Он как будто предоставил волчьему жрецу последний миг совершенства, подарил последний триумф воинственной величественности перед наступлением конца.
Но это не могло длиться вечно. Клинок Вирма при всей яростной энергии и самообладании был для примарха примерно тем же, что смертный для космодесантника. Его закаленные временем мускулы устали от свирепой атаки, и драконий клинок на миг опустился, открыв брешь в защите. Мечу Магнуса понадобился один удар, всего один укол в грудь Клинка Вирма. Жуткий клинок беспрепятственно прошел сквозь доспех.