— Хорошо, — промолвил Грейлок, ослабляя хватку и отпуская руку. — Ты нужен мне, Тромм. Вы все нужны. Когда Железный Шлем вернется из своей безумной скрегр-охоты, кое-чему придется измениться. Мы не можем вечно охотиться за призраками прошлого. Ты поймешь, если подумаешь.
Россек ничего не ответил. Такой разговор заставил его почувствовать неловкость, и Грейлок знал, что нельзя давить слишком сильно.
С экранов на стенах зала исчезли последние сигналы, когда арьергард флота отбыл к точкам прыжка. Грейлок почувствовал волну удовлетворения, и часть его забот свалилась с плеч.
Кампания Железного Шлема развивалась по плану. Этт остался в руках Грейлока.
Кир Эсвай, прозванный Кулаком Хель, расхохотался, брызжа слюной.
— Клянусь Руссом, какой же ты медлительный, — поддел он и вновь ринулся в атаку, крутанув топор и обрушив его на плечо противника.
Огрим Регр Врафссон по прозвищу Красная Шкура уклонился от смертоносного удара.
— Для тебя достаточно быстрый, — парировал он, отходя и пуская в ход собственный топор. Отведя оружие в сторону и оставив пространство для замаха, он ждал нового нападения противника.
Треск и грохот ударов, высекавших из оружия снопы искр, раздавались в длинном ряду железных тренировочных клеток. Эта парочка была не единственными Кровавыми Когтями, сражавшимися на площадках, — всему пехотному составу Двенадцатой роты было приказано усиленно тренироваться с первого дня, как отбыл флот Железного Шлема. Грейлок прекрасно знал, насколько будет разочарована его рота тем, что не поучаствует в действиях на Гангаве, и удостоверился, что занял все ее свободное время.
Кулак Хель усилил атаку. Его лицо все еще в общих чертах оставалось человеческим, но лицевые мускулы уже стали слишком мощными и крупными, что было общей чертой космодесантников. Коротко остриженные русые волосы, щетина на покрытых татуировкой щеках. Он обладал звериной энергией племени хманни и всегда был исполнен уверенной, клокочущей угрозы.
— Не-а, — ухмыльнулся он, кружа вокруг противника. — Ты чертовски медленный.
Красная Шкура мог бы сойти за его двойника, если бы не всклокоченная копна огненно-рыжих волос и взъерошенные бакенбарды. Клыки у него были короче, еще не успев вырасти от воздействия Хеликс. В нижней губе болталось железное кольцо, отражая свет висевших под потолком светящихся сфер. Когда он улыбался, что случалось редко, кольцо скрежетало по зубам, как щебень о лед.
— Хватит болтать, — бросил он, подманивая молодого Волка поближе. — Давай уже драться.
Кулак Хель метнулся влево, затем замер и направил лезвие топора, метя в живот Красной Шкуре. Топоры, столкнувшись, высекли тучу искр и сцепились рукоятками. Кулак Хель обеими руками толкнул соперника, вкладывая в это всю свою силу.
Красная Шкура пошатнулся и потерял равновесие.
— Ага! — завопил Кулак Хель и набросился на противника.
Топоры с треском столкнулись, еще и еще раз. Кулак Хель действительно был быстрее, и его работающие руки показались бы зрителю размытым пятном.
— Ну, теперь я до тебя доберусь… — прохрипел Кулак Хель сквозь стиснутые зубы. Его лицо превратилось в маску сосредоточенности. Капли пота выступили на висках, несмотря на то что в тренировочных клетках было по-зимнему холодно и на металле поблескивала корка льда.
Красная Шкура не ответил, внимательно отражая яростные атаки товарища по Стае. Лезвия топоров были специально затуплены для тренировок, но все равно могли разбить кости и порвать плоть. Оба Кровавых Когтя были без брони, только в кожаных туниках и наголенниках, украшенных изысканной шнуровкой. Инструкторы сделали это намеренно, чтобы внушить должное уважение к ударам и отучить полагаться на боевой доспех.
Красная Шкура ударился о прутья клетки, упал и откатился в сторону как раз за секунду до того, как топор Кулака Хель вспорол воздух там, где только что была его грудь.
Снаружи клетки раздался взрыв хриплого смеха.
— Скитъя, — выругался Красная Шкура, различив темные силуэты других Кровавых Когтей, стоявших за границами света сфер. У них появились зрители. Раздались язвительные смешки и замечания, когда Красная Шкура с трудом увернулся от очередного удара.