— Что ты такое? — послал Иэфейл, но его сообщение было похоже на выстрел микролюменом в звезду.
Око не шевельнулось, но только добавило Иэфейлу мук. Именно тогда несчастный понял, что то же самое происходит со всеми другими астропатами. Это казалось невозможным — ведь были заклинания, защищавшие от проникновения в шпиль, и все псайкеры были связаны душами. Но это создание раздирало их на части, словно защиты не существовало вовсе.
Астропат агонизировал на троне, чувствуя, как его покидает сознание. Нервы были выжжены, что уменьшило боль.
Оно изолирует нас, подумал он, прежде чем умереть. Оно хочет нас заглушить.
Это была предпоследняя мысль Адамана Иэфейла. Последняя принеслась следом.
И что бы это ни было, осознал вдруг он, пока его обожженное тело содрогалось в мучениях, оно подобно самому Императору.
Волчий скаут Хаакон Гилфассон, тот, кого прозвали Чернокрылым, восседал на командном троне «Науро» и внимательно изучал развернувшуюся перед ним картину. Посадочные площадки остались далеко позади, и темное небо в окулярах реального пространства превратилось в испещренное звездами чернильное покрывало. Ослепительно-белый изгиб Фенриса уменьшался, пока корабль взмывал все выше. Его двигатели сражались с мощным притяжением отдалявшейся планеты. Много дней ушло на подготовку «Науро» к патрулированию на границах системы, но теперь раздражающее ожидание осталось в прошлом, и Хаакон вернулся туда, где должен был находиться.
Внизу, в нише для сервиторов, трудилась на своих местах дюжина увитых проводами автоматов. На верхних платформах шесть кэрлов были пристегнуты ремнями безопасности, ожидая момента, когда корабль выйдет из атмосферы планеты и гравитационные генераторы смогут стабилизироваться.
— Штурман, доложить о готовности! — мимоходом приказал Чернокрылый, наслаждаясь движением корабля, пока тот выходил на низкую орбиту. Металлический пол слегка вибрировал под ногами. Судно было похоже на борзую — столь же стройную, дрожащую, нетерпеливо натягивавшую поводок.
— Ты очень сильно разогнал корабль, — донесся по комлинку ответ из машинного отделения. Штурман очень долго служил с Чернокрылым и прекрасно знал, что космодесантник едва ли примет во внимание его предостережение.
Чернокрылый любил ему досаждать. Он вообще не упускал шанса взбесить кого бы то ни было. Вот в чем заключалось удовольствие пилотировать перехватчик, чья команда состояла целиком из смертных, — ощущение абсолютной власти, уверенность, что он может разгонять судно как захочет. Это был прекрасный корабль, породистый, и на нем было просто скучно соблюдать границы, требуемые соображениями безопасности.
— Продолжай в том же духе, штурман, — ответил космодесантник. — Кораблю нравится именно так.
Прежде чем оборвалась связь, с другого конца комлинка донеслась приглушенная ругань. Чернокрылый ухмыльнулся и вызвал гололит из подлокотника трона. Перед ним вспыхнул, пробуждаясь, тактический дисплей, вращавшаяся сфера, показывавшая локальный космос.
— Мы пройдем сквозь сеть, — поделился он с тактиком, мысленно проведя траекторию, которая выведет корабль в нескольких километрах от первой орбитальной орудийной платформы. — Привнесем немного веселья в их серые будни.
— Я не могу связаться с ними, — ответил облаченный в серый мундир тактик, сидевший за панелью как раз за спиной Чернокрылого.
— Что ты имеешь в виду?
— Только то, что не могу с ними связаться.
Чернокрылый, нахмурившись, переключился на канал связи, но услышал лишь треск помех.
— У нас что, повреждена связь? — требовательно вопросил он.
— У нас все нормально, — отозвался тактик. Его пальцы порхали над панелью, которая больше походила на клавиатуру органа. — Проблемы у них.
Чернокрылый перевел взгляд на дисплей гололита. Первая орудийная платформа плавала в зоне действия авгура, одинокая руна в изумрудно-зеленой сфере.
— Что у них случилось? — спросил он.
Повернувшись, тактик пожал плечами.
— Может, система отказала, — предположил он. — Или их глушат.
Чернокрылый резко рассмеялся:
— Ага, похоже на то…
Внезапно в его душе шевельнулся волчий дух, словно пробуждаясь от сна. Он почувствовал, как под броней дыбом встали волоски на руках.
— Продолжай попытки связаться с ними, — приказал он и расширил границы тактического дисплея.
Значки внутри сферы превратились в крошечные точки, когда стало отражаться большее пространство. В поле зрения авгура попало больше орбитальных платформ.