Штурмовые орудия на марше. САУ этого типа являлись основным типом бронетехники, использовавшимся немцами в Крыму.
Постепенно бои приобретали все более ожесточенный характер, наши потери существенно возросли. Сохранился рапорт командиру эскадрильи от пилота 32-го иап сержанта Н. Николаева об одном из боев 9 октября: «После выполнения боевого задания в районе Григорьевки сопровождали бомбардировщиков на обратном пути. В районе Ишуни пилот мл. лейтенант Колесников отстал, и больше я его не видел. Командир звена т. Аллахвердов подал сигнал подойти ближе. В это время нас обстреляла зенитная артиллерия противника. Пристроившись к командиру звена на высоте 3000 м, я почувствовал в 15.52 попадание снаряда зенитки по правой плоскости. Мл. лейтенант Аллахвердов сделал левый переворот, а я стал разворачиваться вправо. При этом меня со стороны солнца атаковал один Bf 109. Попал по левой плоскости: самолет загорелся. Я под прикрытием подполковника Юмашева на самолете Як-1 пошел на снижение на свою территорию. На горящем самолете произвел посадку в 16.45 в районе Мунус-Татарский на брюхо. Самолет сгорел, сам имею легкие ушибы справа: руки, ноги, спины. После приземления видел, как три Bf 109 гнались за Аллахвердовым на малой высоте, зажгли его, после чего он врезался в землю. Летчик и самолет сгорели» [Авдеев М.В. У самого Черного моря. Кн. 1. М., 1968. С. 76, 77.].
В этот день (при 84 ночных и 23 дневных вылетах потери составили 5 истребителей) едва остался в живых один из лучших бойцов морской авиации командир эскадрильи 32-го иап капитан И.С. Любимов. Летая днем и ночью, в разных метеоусловиях, Иван Степанович зарекомендовал себя не только храбрым и мужественным бойцом, но и дисциплинированным, исключительно ответственным за судьбы своих подчиненных. При 115 боевых вылетах с налетом 140 ч на его боевом счету к 25 сентября значились два сбитых истребителя и один бомбардировщик противника. К 9 октября счет черноморца пополнился еще одной личной и одной групповой победой. В жестоком бою его Як-1 был поврежден, летчик получил ранение, но сумел посадить машину в степи на колеса. Однако «мессершмитты» решили добить «як» на земле, зажгли его и вторично тяжело ранили разрывными пулями Любимова во вторую ногу. В госпитале Севастополя ступню пришлось ампутировать, однако и с протезом летчик после излечения продолжал летать, громить врага. Он закончил войну на Черном море полковником, командиром 4-й иад ВВС ЧФ, Героем Советского Союза.
Если «яки» являлись лучшими истребителями для воздушного боя, то бронированные «илы» успели зарекомендовать себя наиболее эффективным средством уничтожения различных наземных целей. 11 октября 1941 г. командир звена 103-го шап (ВВС 51-й армии) лейтенант Г.Т. Кузнецов повел четверку штурмовиков в район Перекопа. Требовалось во что бы то ни стало подавить огонь вражеской артиллерии, которая засыпала снарядами окопы обороняющихся советских войск. Четверка Ил-2 не только подавила этот огонь, но и не менее 20 мин штурмовала траншеи, расстреливая засевших в них солдат, невзирая на огонь зенитного и стрелкового оружия. Израсходовав боезапас, ведущий стал уводить группу от цели. Когда до своего аэродрома Ново-Царицыно осталось совсем немного, самолет ведущего стал периодически рыскать по курсу и высоте. На подходе к аэродрому командир группы покачал крыльями, резко клюнул носом – сигнал роспуска – и, не выпуская шасси, с ходу пошел на посадку. Подбежавшие техники открыли фонарь и увидели, что Кузнецов скончался – у него под левым глазом торчал осколок зенитного снаряда.
Список героев осенних боев в Крыму пополнили два летчика, выполнившие воздушные тараны недалеко от Севастополя. 28 сентября 1941 г. отличился ст. лейтенант С.Е. Карасев из 32-го иап ВВС ЧФ, который с утра в паре с мл. лейтенантом Я.М. Ивановым (о его подвиге будет рассказано ниже) патрулировал недалеко от Качи. Как это обычно бывало, немецкие разведчики появлялись над Главной базой на больших высотах; наши летчики-истребители искали неприятеля в разрыве облаков и почти всегда выше себя. Сохранился и был потом напечатан рассказ самого Семена Евстигнеевича Карасева:
«Самолет МиГ-3 был высотным истребителем, поэтому мы быстро нагнали вражеский разведчик. Это был Ju 88. Я открыл огонь по кабине. Успел дать только две очереди, как мои пулеметы замолкли. Я их перезарядил и в упор открыл огонь по мотору «юнкерса». Но пулеметы вновь отказали. К тому времени в нашем полку уже имелись некоторые теоретические разработки техники воздушного тарана: с какой стороны лучше заходить, на какой скорости, чем предпочтительнее наносить удар. В бою я все это вспомнил и решил винтом отрубить «юнкерсу» руль высоты. Уровняв скорости, стал подводить свой самолет к стабилизатору разведчика. Но воздушная струя Ju 88 сильно тряхнула МиГ-3, с меня сорвало очки и кислородную маску. Лопасти винта в каких-то сантиметрах, а может быть, и миллиметрах прошли сзади стабилизатора со свастикой, не задев его.