Железная птица все еще шла, угрожающе разевая клюв и водя вверх-вниз полураскрытыми крыльями. Позабыв о саднящем боке, Садко кувырком прыгнул к свертку. Вражина будто того и ждала – подпрыгнула, помогая себе крыльями, обдала капитана мощным порывом ветра, заклекотала и налетела, выставив вперед когти.
Садко прянул вниз, схватил сверток и рванул кинжал из тряпицы. Короткий, тяжелый, с лезвием, которым не резать, а бить-колоть сподручно… Новеградец ринулся обратно к шпилю, чтобы прикрыть уже и так располосованную спину. Увидел метнувшуюся к нему лапу, увернулся… но полностью избежать удара не смог. Целивший в темя железный коготь рассек бровь и висок. Хлынувшей кровью тут же залило левый глаз, но капитану все же удалось уйти от птицы, прижаться мокрой спиной к нагретому золоту, смахнуть кровь и, покрепче сжав рукоять тяжелого кинжала, приготовиться к бою не на жизнь, а на смерть.
Крылатая бестия налетела и двигалась так быстро, что в этот раз не сладить с ней было силой, только воинской выучкой – ну и на удачу полагаться. Предугадывать, хитрить, уворачиваться, почти вслепую отбивать кинжалом удары железных когтей и клюва. Надеяться не на свою доблесть, а на то, что враг ошибку совершит. Умел Садко с оружием обращаться, в поединках не раз участвовал, помогали ему навыки…
Только вот впервые он с этой смертью крылатой встретился, а она до него уже девяносто девять человек загубила… Если думать о подобном, никакая удача не вывезет. А еще если помнить, что даже победи ты, всё равно вниз не спуститься… Не сползти. Так какая смерть лучше, а, Садко? Быстрая в схватке? Или долгая и мучительная на золотой вершине?
Ну уж нет! Сам на себя разозлился Садко, сжал зубы до скрипа. Если думать о смерти заранее, завсегда проиграешь. Нельзя удачу гневить. Удача смелых любит да отчаянных. А ему нельзя тут погибать, никак нельзя! Надо команду выручать!
– Клё-орк! – снова заклекотала птица.
Глянь-ка, не так уж и шустра уже, похоже, тоже запыхалась сражаться с упрямой жертвой, которая огрызаться удумала.
– Да, гадина, ты добычи не дождешься! – весело крикнул ей Садко.
Хватит отбиваться, пришла пора нападать, но только не слепо, а с умом! Он сделал обманное движение, отвлекая железноклювую, и на карачках бросился в другую сторону, вокруг золотого шпиля. Присел, перехватил потной ладонью кинжал поудобнее, крепко уперся ногами… И когда вынырнула из-за угла перед ним птичья голова с приоткрытым клювом, пахнуло жарко и страшно падалью, сверкнули жуткие глаза, Садко взревел и бросился вперед.
Против подаренного кинжала броня из перьев не устояла.
Удар вышел не очень, в грудину, в самую защищенную часть тела, но и этого хватило. Птица резко, удивленно, с досадой вскрикнула… Будто не могла поверить, что человек – привычная безобидная добыча – оказался зубастым! Отмахнулась крылом, свалив Садко с ног, и тут же прянула вниз, к его груди и животу. Пробить, вспороть, выпотрошить, вытянуть кишки наружу, рвать когтями еще живое, трепыхающееся мясо… Да только сунулась она, раскинув крылья в стороны, и Садко, левой рукой сжав ее толстенную шею, не давая себя клевать, снова с размаху ударил. В этот раз – под правое крыло, туда, где оно сочленялось с телом, где виднелся из-под жестких перьев мягкий серый пушок.
– Клё-о-о-о-орк! – отчаянно завопила ворона, забила беспорядочно здоровым крылом, охаживая капитана по исцарапанным рукам, и была в ее крике уже не только злоба. Был и страх.
Она неловко отшатнулась в сторону, покачиваясь и кренясь набок.
– Что, не нравится? – Садко перехватил кинжал поудобнее и быстро вытер кровь со лба. – Только сунься еще – сам тебя выпотрошу!
Рана наверняка была неопасной – лезвие тела едва коснулось, но, похоже, для птицы, что раньше не знала такой боли, хватило и этого. Она, будто поняв слова новеградца, резко клёркнула, щелкнула клювом… и вдруг развернулась, побежала к краю скалы, разворачивая крылья – большие, словно паруса… Паруса!
– Стой! – заорал Садко и ринулся следом. Только бы догнать, только бы!..
Птица уже оторвалась от камня и, поймав крыльями воздушный поток, начала планировать, но Садко, успевший сунуть кинжал за пояс, подпрыгнул и ухватил ее крепко-накрепко за ноги. В тот же миг скала кончилась, и навстречу капитану полетела гладь леса, закручиваясь вокруг себя.
Гигантская ворона забилась, задергалась, и Садко – понимая, что одно неловкое движение, и спасение обернется гибелью – сердито прикрикнул, храбрясь: