— Но несправедливо же называть четырехлетнего мальчика трусом, — возразила она. — Вы привыкли смотреть на все со своей точки зрения, но может быть, попробуете посмотреть и с другой? Я знаю, что у вас маловато воображения, но ведь способны вы на предвидения, иначе какой бы из вас был гений делового мира… Вы уверены, что можете понять, как ребенок, всю свою жизнь проживший в тесной квартирке, реагирует на свободу, попав в новые условия? Он многого опасается, и это, кстати, неплохо! — у нее немного задрожал голос. — Если бы только… вы помогли ему слезть с дерева, а не удалились с отвращением. Я не против, чтобы вы как-то оказывали влияние на его жизнь…
— О, наконец-то вы снизошли до этого… — сказал он с сарказмом. — Какое же влияние вы разрешите мне оказывать, осмелюсь спросить?
Она смотрела вниз, на толстый китайский ковер.
— Вы могли бы разговаривать с ним, прежде всего. Упражнения — это еще не все, это чисто физическое, и большинство мальчиков со временем увлекаются этим сами. Но сейчас он все больше и больше начинает нуждаться в обычном мужском разговоре с человеком, которому он не безразличен. Я знаю, вы этого никогда в жизни не делали; если бы вы разговаривали с Юартом, вместо того чтобы покупать любую дорогую игрушку, стоит ему только попросить, может быть, он вырос бы другим, с пониманием истинных жизненных ценностей. Ведь маленьким мальчикам не так уж нужны пони, автомобильчики со всякими дорогими штучками, планеры и плавательные бассейны. Им нужна свобода и дружба… и, нравится вам это или нет, я скажу: им нужна родительская любовь. Вы сказали, что хотите воспитать Тимоти как сына; так вот, я не думаю, что вам это удастся, пока вы не полюбите его.
Почти минуту стояла полная тишина. Даже посторонние шумы — крики птиц, устраивающихся на ночлег, и бриз, долетающий с моря, — не могли разрядить напряженную атмосферу в комнате. Потом внезапно Леон Верендер чиркнул спичкой и стал зажигать свою сигару. Он делал это не торопясь, потом бросил спичку, выпустил дым и сказал:
— Вы молоды и эмоциональны. Я старше вас почти на сорок лет, и мой жизненный опыт несоизмерим с вашим. Мы никогда не сойдемся во взглядах; что бы ни случилось, мы чужие. Вы не только та девушка, на которой женился мой сын, вы та, на которой он женился без моего согласия. Вы обобрали меня — я не получил ту невестку, которую хотел. Ну хорошо — это прощено и почти забыто теперь. Но вы все еще чужая, я не принимал вас в свою семью.
Она подняла голову и прямо посмотрела на него:
— Если вы отказались от Юарта и не нуждаетесь во мне, как вы можете нуждаться в Тимоти?
Он криво усмехнулся:
— Резонно. Иногда вы застаете меня врасплох, а мне это не нравится. Во всяком случае, вы не дали мне кончить. Прежде чем пригласить вас сюда, я очень много думал; я не учел этого упрямства и гордости. Хотя из ваших писем моему адвокату я понял, что вы будете необычайно трудной в общении. Вот почему я не стал предлагать вам деньги, чтобы вы отказались от прав на ребенка. — Он ждал ответного удара, но, встретив только пристальный взгляд темных глаз, добавил: — Интересно, почему вы так уверены, что больше знаете о мальчиках, чем я.
— Когда я училась, я изучала детей. В Англии у Тимоти были приятели-ровесники, я всегда наблюдала за ними и многое поняла. Я знаю о детях больше вас, потому что я их люблю, а вы нет.
— Если мой внук будет вести себя как подобает мальчику, — сказал он задумчиво, — я буду его любить и гордиться им. — Он помолчал. — Вы признаетесь, что приехали в Понтрие враждебно настроенной, ведь так?
— У меня были основания. Я знала, что вы собираетесь только терпеть меня ради Тимоти.
— И вы всегда бы ненавидели отца Юарта за то, что он более или менее отказался он него?
— Я не испытывала к вам ненависти. Как можно ненавидеть человека, без которого прекрасно обходишься?
Он сунул сигару в рот, сильно затянулся и снова зажал ее в пальцах.
— На многое из того, что сейчас услышал, я сам напросился, признаю. Но я всю свою жизнь борюсь с проблемами и не рассчитываю ни на чью помощь даже сейчас. Пусть мне придется ссориться с вами на каждом шагу, я все равно сделаю мужчину из этого мальчика.
— Я не хочу ссор — и они не нужны, если только вы захотите понять: нельзя ничему научить ребенка, если его пугать до смерти. Вы просто должны дать ему время… — У нее перехватило дыхание, она переждала секунду, вздохнула и продолжала: — Дети лучше всего реагируют на людей, которые их любят, и они особенно дружат с бабушками и дедушками. Моя мама…