— Ни слова больше! — прервал его Майкл. — А то еще начнешь выкладывать, что мы были не одни, когда пили лимонад.
— Вот как? — спросила Кэтрин. — Значит, агентство сжалилось и отпустило ее с вами?
Он засмеялся:
— Нет. Мы пошли в кафе на пляже, и кто же едет мимо, в розовой машине, как не Люси д'Эспере? Сразу узнала нашу машину и остановилась. Как будто ее пригласили на виллу Шосси к ленчу, и она решила, что мы ее туда отвезем.
Почему-то у Кэтрин упало сердце.
— Так мы сейчас должны заехать за ней в отель?
— Увы, да. Мне она тоже не нужна, но там, на вилле, она, знаете ли, имеет вес.
— Я примерно так и поняла. Они давно дружат с Леоном?
— Года два. Она умело закидывает удочку. Не удивлюсь, если на крючок попадется очень большая рыба.
— То есть она выйдет замуж за него?
— Чего же еще, по-вашему, ей надо? Наша Люси ведет весьма шикарную жизнь, но за душой у нее только машина и драгоценности, которые, похоже, понемногу тают. Да почему бы старику и не жениться во второй раз? Он еще крепкий.
— Но… жена, которой нужны только твои деньги… Леон все-таки не заслуживает этого.
— Не знаю, но это его ждет. В конце концов, она на двадцать пять лет моложе его и умеет шикарно выглядеть в том, что у нее есть. А уж с деньгами Леона она станет прямо королевой Лазурного берега.
— Ну да, ему ведь всегда нужно самое лучшее, — проговорила Кэтрин. — Однако его «лучшее» не всегда настоящее. Он никогда не жил в уютном семейном кругу, никогда не нуждался в людях ради них самих, а только чтобы придать себе дополнительный ореол. Самовлюблен, как Нарцисс.
— Не совсем уверен, что знаю, кто это такой, но за пачку банкнотов в миллион я бы и сам им стал! — жизнерадостно провозгласил Майкл. — Нет, знаете, вы в нем ошибаетесь. Верите или нет, но в нем есть благородство, и он понимает людей. Если он решит жениться на Люси, значит, в ней есть что-то настоящее, что ему нужно… Вот, приехали! — он остановил машину перед скромным отелем, фасадом выходящим на море. — А вот и она! Разговаривает с полковником Верленом. Они подходящая парочка — он тоже ищет богатую жену!
Люси д'Эспере увидела их и помахала рукой в перчатке, заканчивая свой разговор. Майкл стоял у открытой дверцы машины, ожидая, пока она возьмет сумочку со столика, попрощается и сядет к ним в машину.
— Как приятно! Ради Бога, не сердитесь на меня, что я попросила Майкла заехать за мной. Может быть, ребенок пересядет вперед? Тогда мы с вами сможем поболтать, мадам… можно я буду звать вас Кэтрин?
— Пожалуйста.
Все расселись к удовольствию Тимоти. Он стоял, прижав нос к переднему стеклу, пока Майкл твердо не вжал его в сиденье кресла и не завел двигатель. Кэтрин успела подумать, что, может быть, сейчас для Тимоти нужнее всего Майкл. Майкл ничего не знал о детской психологии, не представлял, да и не ломал себе голову, о чем думает или что переживает четырехлетний ребенок. Он просто знал, что никто не должен случайно навалиться на руль или разбить головой ветровое стекло, поэтому он и посадил его в кресло. У Майкла Дина не было никаких сложных реакций.
Машина набирала скорость. Люси потрогала бледно-голубую кожаную обивку длинными белыми пальцами.
— Очень женственно, нет? Вам нравится машина?
— Замечательно красивая.
— Знаете, я помогала Леону выбрать ее. Он хотел, чтобы и снаружи и изнутри она была кремовая, но я чувствовала, что нежно-голубой и светло-желтый лучше подойдут для блондинки. Я ему говорила, что надо с вами посоветоваться.
— Значит, она совсем новая?
— Ну конечно. Ее купили неделю назад до того, как я увидела вас. Леон говорил, что у вас рыжие волосы и белая кожа, — слишком бледна, как он сказал! Но я решила, что немного яркого цвета лучше, чем кремовый. Каждая богатая женщина в Ницце ездит в кремовой машине.
— Я небогатая женщина.
Люси устроилась в своем углу и остановила свои раскосые глаза на Кэтрин.
— Вы можете ею стать, если захотите. Нельзя изменить тот факт, что ваш сын — богатый наследник.
Кэтрин предостерегающе подняла палец, чтобы остановить ее.
Люси мурлыкающе засмеялась, взглянув вперед, где виднелась только светлая макушка мальчика, и пожала плечами.
— Гораздо лучше, если он будет расти, зная это, — сказала она со своим странным произношением. — В школе его будут окружать сыновья богатых аристократических семей. Он должен понимать, что он такой же, как и они; и почему бы не знать ему это сейчас?
— Он пойдет в школу через год.
— Но это абсурд! У нас есть такие же детские сады, как и у вас, в Англии. Там есть и английские дети, а для тех, кто живет далеко, есть прекрасные интернаты, где дети остаются с понедельника до пятницы. Для ребенка это было бы идеально.