Она пошла к двери и снова оглянулась. Издали он казался чуть повзрослее — из-за новой прически, конечно. Вот, старалась для Леона, а все равно ничего хорошего не вышло. Он наслаждался еще одной победой над ней — ответом Филиппа на его вопрос. Филипп…
Кэтрин быстро сняла жакет, умылась и подкрасилась. Она решила надеть кремовое платье и пошла вниз, встретив Луизу, которая как раз поднималась за ней, чтобы сообщить: мсье желает, чтобы она немедленно пришла к ленчу.
Глава 4
Жизнь мало-помалу приняла какие-то устоявшиеся формы, но у Кэтрин часто бывали тяжелые моменты, и всегда они повторялись в одно и то же время, около шести часов, когда Леон возвращался вместе с Тимоти с какой-нибудь экскурсии или поездки. Это бывало не каждый день, но раза три в неделю он говорил за ленчем: «Я еду повидать одного старого приятеля, который держит лошадей», или: «Мы с Люси хотим съездить в Кан повидаться со знакомыми», или: «Я все-таки недоволен новым радио на яхте — днем хочу опять посмотреть, в чем дело». И каждый раз он брал с собой Тимоти, уже заранее слегка взвинченного, но не осмеливающегося возражать.
Днем, в отсутствие сына, Кэтрин было тяжело, потому что Тимоти всегда с неохотой уезжал и возвращался неизменно усталым и сонным, как если бы ему хотелось скорее заснуть и все забыть. Но по-видимому, когда он был с Леоном, ничего ужасного не случалось. Иначе он бы обязательно сказал ей об этом. Но он говорил только:
— Да, было хорошо. Тетя Люси дала молока с бисквитом, а деда всем говорил, что я Тим Юарт Верендер. Тим — это уже взрослое имя, не как Тимоти?
Она кивала в ответ:
— Тебе оно больше нравится?
Он вздыхал:
— Я не знаю. Мне не нравятся лошади.
Однажды она мимоходом спросила его, близко ли он был к лошадям. Он ответил:
— Я к ним совсем не ходил.
Значит, во всяком случае, его больше не пугали.
Каждое утро она занималась с ним чтением до дневного сна, а после него у них бывал урок чистописания. Потом, когда они вместе играли, она научила его строить всякую игрушечную мебель из спичечных коробков и давала ему рисунки-раскраски. У него были ловкие пальчики, и игры, в которых требовалось проворство, делали его более уверенным в себе.
Дни становились жарче, а цветов все меньше. Как-то Кэтрин пошла к бассейну в полтретьего дня. Купаться было еще немного рано, она только что поела. Она сняла короткий белый пляжный жакет и легла на траву около мраморного края бассейна, в тени огромного дерева. Дул горячий ветер с моря, пестрая тень от листвы играла на ее открытой спине, но голова была в полной тени. Густые светло-рыжие волосы рассыпались по надувной подушке и подложенным под голову рукам. Она быстро задремала, но потом начала думать, понравится ли Тимоти поездка с дедушкой в Кан и прогулка на башню, откуда открывается панорама побережья. К счастью, он не боялся высоты. Леон сказал еще, что за чаем они встретятся с кем-то из английских знакомых, у которых трое детей; они старше, чем Тимоти, сказал он. Кэтрин надеялась, что старшая девочка будет опекать Тимоти.
Пора встать и поплавать.
Вдруг Кэтрин заслышала шаги по краю бассейна. Облицованная мрамором стенка делала кое-где изгибы, образуя уютные уголки для кресел и шезлонгов. Она узнала эти шаги и, сама не замечая, сжала кулаки под головой. Мысленно она отчаянно желала, чтобы он как-нибудь не увидел ее.
Конечно, он ее увидел. Она почувствовала, что он остановился невдалеке, и услышала, как он негромко сказал:
— Вы не спите? Если хотите, я уйду.
Она неторопливо повернулась к нему и встретила взгляд его серых глаз. Она сразу уловила его привычную, ставшую второй природой, реакцию — как бы спокойно захлопывались ставни между ним и любой женщиной, не одетой по всем правилам. Она медленно села, поправив бретельку синего купального костюма.
— Здравствуйте. Вы, наверное, пришли повидать Леона. Он уехал с Тимоти в Кан и, наверное, вернется еще не скоро.
— Да, я знаю. Он мне говорил утром, когда я заходил сюда.
— Ах так… Это был профессиональный визит?
— Нет. Я заезжал к своему больному тут, поблизости, и зашел, чтобы пригласить вас на чай. Вас не было, вот я и приехал опять. Будет еще несколько гостей — приятели моей сестры.