14 октября 1941 года
Немецко-фашистские войска захватили Калинин и начали развивать наступление на Клин и Дмитров. Одновременно началось наступление на Можайском и Волоколамском направлениях.
Писатель Василий Кожанов вспоминал: «14 октября 1941 года меня, 19-летнего комсомольца, рядового, прослужившего всего лишь 2 месяца, отобрали в заградотряд. Из роты связи, состоящей из колхозников Раменского района, взяли меня и единственного партийца, бывшего председателя колхоза… Через несколько недель после начала войны регулярная Красная Армия понесла огромные потери… Тогда наступила тотальная мобилизация, формирование отрядов «народного ополчения» даже из стариков и подростков… Из тыловых нестроевых частей, из войск ПВО вырывались роты и батальоны, которыми затыкались бреши, где порой линию фронта «держали» несколько милиционеров. Необстрелянные полки бросались в огонь прямо с колес, и многие бойцы, вооруженные трехлинейкой и «карманной артиллерией», обращались в паническое бегство перед стальной немецкой армадой. Тогда против них, против своих, было пущено в ход последнее и единственно эффективное средство – жестокость. Свои стреляли в своих. Именно тогда, под Москвой, приступили к созданию так называемых заградительных отрядов – отрядов «партзаслона» и отрядов комиссарского авангарда. Партзаслоновцы придавались пехотным частям и шли второй цепью, препятствуя отступлению, но, как правило, передние цепи быстро таяли, а следом за ними гибли и сами заслоновцы… Только по чистой случайности на третий день, не успев отправить на передовую, меня выдернули из этой команды в обычную часть… Кроме того, под Москвой была применена другая жестокая затея. Нелюдимый, мрачный доносчик Мехлис, главный комиссар Красной Армии, отыскивал старых комиссаров, имевших опыт гражданской войны, и небольшими группами рассылал по частям. Они поднимали в атаку передние цепи с криком: «За Родину! За Сталина!» – и первыми падали под огнем противника. О них мне рассказал бывший командир мехполка Степан Васильевич Юдин. В 41-м под Москвой к нему, тогда лейтенанту, явилась группа старых комиссаров из 18 человек перед отправкой на передовую с просьбой: «Сынок, перепиши нас в свой списочек с домашними адресами, нам никому не вернуться, а ты, может, сумеешь потом сообщить нашим семьям»… Эти смертники в списках частей не значились и бесследно уходили в небытие…»
В Москве в семье Василия Иосифовича Сталина (1921–62) и Галины Бурдонской (1921–1992) родился (1941) известный театральный режиссер, заслуженный деятель искусств РФ (1985), народный артист РФ (1996) Александр Васильевич Бурдонский, внук Иосифа Сталина, режиссер-постановщик Центрального академического театра Российской Армии (с 1972). Театр Бурдонского – зрелищный, яркий, тяготеющий к романтизму, сочетающий неизменно искренний интерес к внутреннему миру человека.
15 октября 1941 года
Советские войска оставили Боровск и Верею. Немцы подошли к Москве на расстояние в 100 километров.
Государственный комитет обороны (ГКО) принял постановление об эвакуации Москвы. Вплоть до 1988 года полный текст постановления не опубликуют, он будет известен лишь в кратком переложении. Военный историк Александр Самсонов впервые приведет его в своей книге «Знать и помнить», правда, с двумя отточиями в 1-м и 4-м пунктах: «Ввиду неблагоприятного положения в районе Можайской оборонительной линии, Государственный комитет обороны постановил:
1. Поручить т. Молотову заявить иностранным миссиям, чтобы они сегодня же эвакуировались в г. Куйбышев…
2. Сегодня же эвакуировать Президиум Верховного Совета, а также правительство во главе с заместителем Председателя СНК т. Молотовым (т. Сталин эвакуируется завтра или позднее, смотря по обстановке).
3. Немедленно эвакуироваться органам Наркомата обороны и Наркомвоенмора в г. Куйбышев, а основной группе Генштаба – в г. Арзамас.
4. В случае появления войск противника у ворот Москвы поручить… произвести взрыв предприятий, складов и учреждений, которые нельзя будет эвакуировать, а также все электрооборудование метро (исключая водопровод и канализацию)». В Москве из всего Генштаба останется небольшая оперативная группа во главе с Александром Василевским. Сталин предложит членам Политбюро выехать из Москвы в тот же день, а сам вознамерится уехать утром 16. Но по предложению Анастаса Микояна будет решено, что Политбюро выедет только вместе со Сталиным. Микоян напишет в воспоминаниях: «Запомнился разговор с Л.М. Кагановичем. Когда мы вместе спускались в лифте, он сказал фразу, которая меня просто огорошила: «Слушай, когда будете ночью уезжать, то, пожалуйста, скажите мне, чтобы я не застрял здесь». Я ответил: «О чем ты говоришь? Я же сказал, что ночью не уеду. Мы поедем со Сталиным завтра, а ты уедешь со своим наркоматом».