Третье. Фронт у фон Бока растянут, оперативных резервов нет. Чтобы парировать удары, он будет перебрасывать подкрепления с не атакуемых участков. Значит надо упреждать его и срывать перегруппировки, хотя он и будет скован ударами по флангам Калининским и Юго-Западным фронтами.
Четвертое. Немцы измотаны непрерывным наступлением, их потери велики, к зиме они не подготовлены, снабжение недостаточное. Поэтому, используя местное превосходство советской авиации, крушить их тыловые базы, рвать их операционные линии.
Немецкая 75-мм горная пушка GebG 36, брошенная при отступлении под Тулой. Декабрь 1941 года.
Вместе с планом Западного, наносившего главный удар, были утверждены планы Калининского и Юго-Западного фронтов с задачами: Калининскому — нанести удар по 9-й немецкой армии, взять Калинин, выйти в тыл Клинской группировки и совместно с Западным уничтожить ее; Юго-Западному — разгромить Елецкую группировку, выйти во фланг и тыл 2-й танковой Гудериана и вместе с Западным разгромить ее.
Таким образом, замысел Ставки о контрударе трех фронтов воплотился в цельный план разгрома всей центральной группировки противника на тысячекилометровой линии от Калинина до Ельца.
План Западного фронта, как и в целом план Ставки, имел характерные особенности, которые до сих пор являются предметом обсуждения историков. Определялись только ближайшие задачи, а последующие ставились и согласовывались между фронтами в ходе контрнаступления.
В атаке подразделения 1-й гвардейской мотострелковой дивизии. Пехоту поддерживают легкие танки Т-40. Подмосковье, район наступления 33-й армии, декабрь 1941 года.
Эти особенности объясняются ограниченностью сил и средств, имевшихся тогда у Ставки. Жуков свидетельствует: «Для постановки войскам фронта более далеких и решительных целей у нас тогда еще не было сил. Мы стремились только отбросить врага как можно дальше от Москвы и нанести ему возможно большие потери». И отмечал также, что «в наших замыслах еще не было четко обоснованного мнения о том, что нами затевается такое грандиозное контрнаступление, каким оно потом оказалось… специального приказа или общей директивы на контрнаступление не отдавалось. Боевые задачи войскам… ставились последовательно отдельными директивами штаба фронта».
Контрнаступление началось в установленные сроки. За первые шесть дней были разгромлены передовые немецкие дивизии и захвачены важные по оперативной значимости пункты и районы. Начал Калининский фронт. Его 29-я и 31-я армии атаковали на рассвете 5 декабря и, ломая упорное сопротивление немцев, прорвали оборону южнее Калинина. 6 декабря на врага обрушились армии Западного: на правом крыле — 1-я ударная и 20-я, на левом — 10-я, а 7–8 декабря — 16-я армия, оперативная группа П. Белова и 50-я армия. На Елецком направлении с 6 по 8 декабря начали наступление 13-я и 3-я армии и группа Ф. Костенко. По всему фронту на калининском, клинском, солнечногорском, истринском, тульском и елецком направлениях развернулись ожесточенные бои. Немцы, застигнутые врасплох, пытались сопротивляться, но, не выдержав натиска, оказались выбитыми: 8 декабря из Крюкова, 11 декабря из Истры, 12 декабря из Солнечногорска. 30-я армия еще 9 декабря прорвалась на подступы к Клину. На левом крыле 10–11 декабря Гудериан был отброшен под Епифань и Сталиногорск, и откатывался от Тулы.
Контрнаступление советских войск под Москвой на правом крыле Западного фронта в декабре 1941 года.
На бывших позициях в городах и на станциях немцы оставляли тысячи убитых, разбитые и брошенные танки, орудия, автомашины, склады и эшелоны с боеприпасами и техникой. Еще недавно победоносный немецкий фронт рушился и отступал.
Каким же было ответное решение верховного германского командования? В ставке Гитлера все были ошеломлены внезапным контрнаступлением русских на всем центральном фронте. Гитлер не хотел верить донесениям штаба сухопутных войск и штаба группы «Центр». Он считал все эти сообщения преувеличением перепугавшихся генералов. По свидетельству его окружения, он был настолько поражен неожиданным оборотом событий, что не мог даже воспринять саму мысль о том, что почти побежденные русские вдруг оказались сильнее. На срочном совещании 6 декабря он раздраженно выплеснул свои сомнения руководителям вермахта: «Даже если вооруженные силы потеряли 25 % своего состава, все равно русские… понесли значительно большие потери в боевом составе, и если наши дивизии удерживают участки в 30 км по фронту, это свидетельствует о недостаточной силе противника».