«а/ силами ВВС фронта усилить ВР морского сектора в границах Керченский пролив, Феодосия, Адлер, включая и порты данного участка. Силами ВВС фронта организовать и ВР Азовского моря. По согласованию с командующим ЧФ ускорить передислоцирование ВФ.
б/ на всех прибрежных аэродромах личный состав аэродромного обслуживания иметь в боеготовности к отражению возможного десанта противника.
в/ предусмотреть согласованный с наземными войсками 18А удар Геленджикской авиагруппы по десанту противника на случай его высадки на участке от Кабардинка до Адлер.
г/ предусмотреть действия ВВС фронта на побережье участков Азовского и Черного морей». Отметим, что именно мнимая угроза воздушно-морского десанта стала одной из причин резкого усиления советской авиации на Кубани. Отметим, что опасения, будто бы немцы будут использовать Кубанский плацдарм для последующего летнего наступления, в действительности исходили от маршала Г.К. Жукова, который в тот период в качестве представителя Ставки разъезжал по разным фронтам и помогал их командующим выполнять указания «сверху».
2 апреля.
В 07.35 десять Р-39 (бортовые № 31, 30, 38, 39, 41, 15, 22, 23, 27 и 40) из 298-го ИАП снова отправились на сопровождение бомбардировщиков А-20 из 277-го БАП. На сей раз целью 9 «дугласов» являлся совхоз «Пятилетка». Вылет снова прошел удачно в плане отсутствия помех со стороны противника, но неудачно с точки зрения боевой задачи. Самолеты сбросили бомбы с высоты 2000 м с одного захода, при этом все они упали в поле в стороне от цели. Кроме того, пилоты «аэрокобр» второй день подряд жаловались на проблемы со связью. Если днем ранее эфир «забивали» переговоры между экипажами Ил-2 (о чем даже было доложено Гетьману), то теперь в наушниках слышался сплошной свист, писк и шум. В следующие 6 дней 298-й полк боевых вылетов не проводил, занимаясь разными «текущими» делами (перегонкой и облетом новых и отремонтированных самолетов и т. п.).
249-й ИАП опять занимался сопровождением И-16 из 84-го ИАП. В 07.55 в небо поднялось восемь ЛаГГ-3 (летчики Судариков, Карпизенко, Крючков, Кулагин, Могильницкий, Богачев, Иванов и Жаров). Вылет проходил на высотах 1300—600 м, при этом в районе Троицкой к группе снова «присоединилась» пара Bf-109, которая «проводила» ее до цели, но в бой не вступала. И-16 нанесли удар по немецким войскам у железнодорожного моста через р. Адагум, что в 12 км северо-восточнее Крымской. Задание прошло без потерь и без воздушных боев.
Немецкая авиация наносила удары по советским войскам в районах Абинской, Холмской, Красноармейской и Мысхако (на «Малой земле»). В результате было убито 38 красноармейцев, разрушено 15 домов, уничтожен 1 трактор и цистерна с бензином. Зенитная артиллерия заявила о 6 сбитых самолетах.
В общей сложности ВВС СКФ выполнили 184 самолето-вылета, в основном для ударов по наземным целям. Наиболее отличился Михаил Косса из 42-го ГИАП, который заявил сразу о 2 сбитых Ме-109 в районе Анастасиевской. В действительности никаких потерь у немецких истребителей в этот день не было. Зато во время налета на станцию Кропоткин зенитным огнем был сбит Ju-88A-4 W. Nr. 88—1216 «9K+DR» из 7-й эскадрильи KG51 «Эдельвейс». Весь экипаж бомбардировщика погиб. В районе Крымской был сбит Bf-109G-2 W. Nr. 13650 из 5./JG52, его пилот не пострадал. Кроме того, FW-189A-2 W. Nr. 2190 из 1.(Н) /21 после атаки советского истребителя в районе Мысхако разбился в ходе вынужденной посадки (90 % повреждений). Все 3 летчика (пилот унтерофицер Р. Грубер, штурман обер-лейтенант А. Хеуке и бортмеханик ефрейтор Е. Клевер) были ранены. Про сбитую «раму» в этот день докладывали летчики сразу нескольких полков (в том числе Иван Горбунов из 42-го ГИАП), но, скорее всего, ее сбил на Як-1 младший лейтенант Б.Г. Акулов из 6-го ГИАП. Он атаковал разведчик именно в районе Мысхако, а остальные истребители в качестве района атаки «рамы» указывали совсем другие места (Анастасиевская, Троицкая и т. п.).