– Пассажирский корабль «Кама Икада» следовал рейсом Шанхай – Сан-Франциско, – зачитал Платон Эдуардович из лежащей на коленях папки с бумагами, пока мы приходили в себя после увиденного. – Семнадцатого января тысяча девятьсот девяносто первого года, в десять часов утра, так, тут координаты… да, возле Токара-Ретто дежурный психотехник заметил прямо по курсу неизвестный объект искусственного происхождения, предположительно подводный корабль. В ответ на предложение назвать себя, переданное посредством семафора, субмарина выпустила по «Кама Икаде» две торпеды – вероятно малого калибра, поскольку после получения пробоин японский пассажирский корабль боролся за жизнь еще полтора часа. Экипажу удалось направить «Кама Икаду» в направлении острова, однако скорость быстро падала. В начале двенадцатого сигнальный дым был замечен патрульным дирижаблем «Дзансин».
– Сколько людей было на «Кама Икаде»? – осторожно поинтересовался Дмитрий. – Сколько из них спаслись? Я видел, что спасательных средств было явно недостаточно…
– По официальным данным компании, которой принадлежал корабль, в момент катастрофы на нем находились четыреста двадцать два пассажира и тридцать шесть членов экипажа, – моментально ответил Несвицкий. – Я давал эту пленку на растерзание нашим аналитикам. Они поломали головы и пришли к выводу, что эта цифра серьезно занижена. Не учтены нелегалы, контрабандисты и дети. В противном случае спасательных средств хватило бы на всех. Что до вопроса о количестве спасшихся – это отдельная тема для разговора. Спаслись пятеро, один из них оказался вахтенным матросом – от него наши японские коллеги смогли узнать детали, которые я только что зачитал.
Даже не будучи «психом», можно было заметить, как посерьезнели собравшиеся: подтянулись офицеры ВВС, помрачнели приглашенные капитаны военно-морских сил, замкнулись, не желая усиливать свое впечатление восприятием чужих эмоций, психотехники.
– Черт побери, – тихо выругался пожилой моряк в дальнем конце стола. – Это же тысячу человек положили двумя выстрелами. Гражданское судно…
– Сумасшествие какое-то, – поддакнул кто-то со стороны авиаторов. – Это же противоречит всем международным законам. Классическое пиратство, любого из экипажа можно без суда отправлять прямиком в ад…
– Так их сначала еще поймать надо, – огрызнулся морской капитан, впечатленный зрелищем потопленного корабля. – Конечно, подводная лодка далеко не уйдет, а ну как ей оказывает поддержку еще какое-то судно? Или, чего доброго, дирижабль? Вовек не найдем, а и найдем – не сможем доказать, что они это именно они.
– Вы совершенно правы, Леонид Аркадьевич, – вмешался Несвицкий. – Но теперь вам уже известно, что это только половина проблемы. Вторую половину озвучивать мне бы не хотелось, но придется. Если нам не удастся поймать этих пиратов, всех собак повесят на Россию. К величайшему моему сожалению, желания и возможности для этого есть как у японской, так и у британской стороны.
Во Фриско приличных питейных заведений было меньше, чем зубов после хорошей потасовки. Неприличных, правда, на порядок больше – особенно таких, в которых язву желудка заработать легче, чем получить бесплатный напиток от бармена.
Заведение Мак-Дональда относилось ко второй категории. За последние восемь лет его трижды поджигали не в меру патриотичные ирландцы, полагавшие, что использование ирландской фамилии в названии позорит всю нацию. Каждый раз после этих пожаров старикашка Мак-Дональд получал страховку и нанимал новых поваров, из района Кастро. Качество еды от этого не улучшалось, зато с переломанными руками, ногами и носами по кухне никто не шастал, да и текучесть кадров сводилась к нулю.
Бобби Длинный Язык, отчаявшийся заснуть в трезвом состоянии, провел в баре у Мак-Дональда целую ночь. Механик исправно соблюдал график и никогда не пропускал рюмку реже чем раз в десять минут. Не бог весть какой факт, тем более для парней его круга, но один из немногих, о котором стоило бы трепаться на следующий вечер.
Незадолго до восхода солнца, «Возвращения светила с оккупированных территорий», место рядом с Бобби занял старик с пенсне на шее и кольцом в виде семигранной гайки на пальце левой руки. Заметив украшение, Длинный Язык заказал себе вытрезвляющий коктейль и тут же залпом уронил его внутрь себя.
– Молодец, – удовлетворенно пробормотал сосед по стойке. – Только слишком поздно, друг. С него тебе следовало начинать и тут же покидать это гостеприимное местечко. Разве ты не боишься опоздать на корабль?
Бобби аж передернуло от иронии, с которой были сказаны последние слова. Он был готов признать, что кое-какие рюмки, возможно, были и лишними, но все они были выпиты по уважительной причине, в форс-мажорных обстоятельствах.
У Длинного Языка ссыхалась и покрывалась трещинками вечно влажная душа – ее следовало время от времени протирать алкоголем, смачивать виски, окунать в спиртосодержащие жидкости с головой и держать ее там, пока она не перестанет трепыхаться.
– Мэтт, дружище, – пролепетал Бобби, но обнаружил, что в отличие от души язык, наоборот, размок и стал неповоротливым. Да и не слушал его оправданий парень с кольцом. – Послушай, я тебе сейчас все…
– И правда все, – перебил тот, кого Бобби знал под именем Мэтьюс или Маттиас Кинг. – Ты уж действительно извини, «дружище». Ничего личного.
Пистолет был без глушителя, крупнокалиберный, заряженный разрывными пулями. Грохот выстрелов заставил завсегдатаев вздрогнуть и повернуться в сторону стойки.
– Внимание, друзья! – воскликнул Мэтт, поднимая к потолку руку с еще дымящимся стволом. – Следующий круг оплачиваю я! Выпьем, господа американцы, за упокой грешной души Роберта Шонсона, если она у него когда-то была!
Труп Бобби проворные мальчишки из прислуги уже оттаскивали на задний двор. Завсегдатаи переглянулись и поняли, что одним из немногих фактов, о котором стоило бы трепаться на следующий вечер, а также во все прочие времена суток и года, было то, что Бобби по прозвищу Длинный Язык провел в баре у Мак-Дональда всю ночь, а затем куда-то отошел. То ли в мир иной, то ли попросту отлить.
– Бред! – возмутился пожилой капитан крейсера «Паллада». – Частная подводная лодка! Вы хотя бы представляете, сколько стоит строительство боевого корабля?
– Разумеется представляем. – Платон Эдуардович кивнул, стоявший за его спиной секретарь немедленно подал ему очередную папку. – Вот тут у нас финансовые документы тихоокеанской верфи. Так что масштаб затрат нам известен.
– Тогда вы должны понимать, что это фантастика, а не предположение, – продолжал бушевать капитан. – Не забудьте еще о том, что необходимо обеспечивать режим секретности с того часа, как будет создан первый чертеж, до тех пор, пока ваша гипотетическая частная субмарина не скроется в нейтральных водах.
– Наши аналитики полагают, что нижним пределом затрат на такое строительство будет сто восемьдесят миллионов рублей, – произнес Несвицкий и замолчал, любуясь произведенным эффектом.
Я тоже оказался под впечатлением. Моя нынешняя заработная плата, казавшаяся неприлично высокой, по сравнению с этой суммой выглядела… нет, совсем никак не выглядела. Где-нибудь за двадцать-тридцать тысяч лет я, пожалуй, смог бы скопить на такую подводную лодку, но не раньше. Даже если буду класть все деньги на долгосрочные счета.
– Итак, какой-то индийский раджа решил построить супероружие, продал все драгоценности, накопленные предками, ухитрился при этом не обрушить рынок, а потом? – Капитан «Авроры» с улыбкой оглядел собравшихся. – Откуда ему взять специалистов, такое количество стали, оборудование? Неоткуда! Так что забудьте про идею вольных пиратов – в этом деле видна длинная рука Британской империи. Ищите мотивы!
– Мотивы? – переспросил гроссмейстер Жуков. – Лично я не вижу мотивов нарушать все международные законы без исключения, топить корабли, не обращая внимания на цвета поднятого флага, – никаких Да, японцам достается пока что больше всех, но посмотрите на цифры – их в северной части Тихого океана не в пример больше, чем всех остальных кораблей, вместе взятых!