Подмастерье нерешительно опустился на колени перед телом, проделал нехитрое дыхательное упражнение, привел нервы в порядок и приступил к обыску покойного.
– Эй, да он ехал сообщить нам о прибытии в аэропорт «Зенона», – сообщил молодой комиссар, найдя напечатанную на пишущей машинке записку. – Все как будто специально подгадано под наши желания. Мы встречаемся с Алексеем, а потом едем на аэродром и летим в расположение комиссии. Но это же противоестественное везение, так не бывает, так не должно быть!
– Кстати, капитан Катани спас нас дважды, – перебил его старший комиссар. – Здесь была засада, причем следы говорят в пользу революционеров. Много всяческого оружия, минимум психотехники и тактической хитрости. Теперь осталось только посмотреть, что же помешает блэкджекам добраться до нас. Если завтра утром мы будем еще живы – я соглашусь с твоей версией о постороннем вмешательстве. Ты ведь понимаешь, что организовать засаду на нас можно было, только зная, откуда, куда и когда мы направимся.
– Айра Смит! – догадался Николай, вставая на ноги и отряхивая штаны от налипшей грязи.
Директор стивен-тайлеровского приюта для душевнобольных к тому моменту уже пополнил состав пациентов своей же клиники и занял место в покинутом «психами» номере. Гипнотическое внушение, сделанное блэкджеками, окончательно разбалансировало его хрупкую психику.
– Не знаю, есть ли засада возле аптеки или нет, – сказал Дмитрий, завершая перезарядку обойм. – Скорее всего, там очередные революционеры, а это значит, что без стрельбы и трупов не обойдется. Мне бы не хотелось поднимать шум возле резиденции нашей разведки. После столкновения наверняка будет расследование.
– Кроме того, – добавил Николай, пытаясь отыскать поблизости затаившихся стрелков, – это место может пригодиться Алексею. Один раз он уже посетил его и может, если возникнет суровая необходимость, туда вернуться. Неизвестно еще, сколько дней придется ждать возвращения «Зенона», стоило бы подождать хотя бы десяток часов.
– Сейчас где-нибудь спрячемся, а ночью узнаем у Ливси, кто интересовался нами в последние несколько дней, – решил Дмитрий.
Маккавити, не успевший уйти далеко, удовлетворенно повел в воздухе хвостом. Он только что потерял одного из самых лучших людей, на которых он мог как следует, вдумчиво и неторопливо, влиять. Это была большая потеря. Зато его смерть сохранила жизни тех, кто мог и вправду сопротивляться надвигающемуся фактору фатума. При мысли о неизменном и неопределенном будущем у Маккавити на загривке поднялась шерсть, а усы устремились вперед, навстречу будущим опасностям.
Слежку Алексей заметил, едва только вышел на дорогу, ведущую в Сан-Франциско. Все-таки пребывание в замкнутом пространстве, в небольшом коллективе, пускай даже непродолжительное, вносило свои изменения в мировосприятие. Людей из абордажной группы, пускай даже тщательно замаскированных, он опознал моментально и не задумываясь. Проснулась какая-то часть мозга и доложила о том, что рядом присутствуют люди, двигающиеся точно так же, как те, с которыми ты прожил все эти подводные дни, столовался, собирал гидроплан и летел в тесном салоне.
Чего-то подобного Островский ожидал, но только там, на субмарине, это были простые планы и отвлеченные теории, а здесь имела место самая что ни на есть объективная реальность.
«Вряд ли я вернусь на «Авраама», – подумал Алексей, жалея о том, что нельзя вызвать российских десантников и захватить столь замечательное транспортное средство. Субмарину предстояло уничтожить, причем сделать это следовало как можно скорее, пока Тесла не набрал новых механиков и не возобновил работы по монтажу своих ужасных бомб. Голд относительно этого оружия выболтал достаточно, чтобы угроза их применения затмила постоянные пиратские действия в регионе.
На связь с революционерами Дэвиду Джонсу потребуется часа два или три. Все это время за Айлендером будут присматривать как за своим. Островский неторопливо добрался до остановки надземки, сел в третий вагон, чтобы дым от паровоза не летел в приоткрытые окна, и демонстративно стал изучать карту Сан-Франциско.
Пока грохочущий по эстакадам поезд, останавливаясь через каждые полтора километра, тащился в город, Алексей успел выработать стратегию, которая могла осуществить побег с минимальным риском для себя и товарищей, наверняка ждущих сведений из аптеки доктора Ливси.
Контору, занимавшуюся распределением каких-то необходимых Тесле реактивов, Островский посетил не просто так, из желания потянуть время, но с коварным умыслом. Занимаясь не один год выведыванием всевозможных военно-технических секретов, Алексей знал, как нелегко отмываются возникающие из ниоткуда деньги и создаются анонимные счета в заграничных банках. Возможно, где-то на других счетах у Теслы и сообщников лежат круглые суммы, полученные в результате грабежа на затопленных транспортниках, но и тот банковский счет, к которому дали доступ Островскому, оказался велик. Закупать комплектующие для гигантской подводной лодки – занятие, требующее постоянных инвестиций. А пиратство, судя по тому, что Алексей узнал от Теслы и Голда, скорее форма ведения террористической войны, нежели способ разбогатеть. Намерения Островский читать не умел, а потому полагался на свое знание людей. Ни Тесла, ни кто-то другой из экипажа «Линкольна» не выглядел лицемерным человеком. Дэвид Джонс подбирал новичков по себе – таких же уверенных в себе фанатиков. Мэтр подбирал, а Тесла молчаливо одобрял его выбор.
Интересно, как отреагирует Джонс, узнав, что вместо запасных частей на условленное место доставят сто двадцать бочек машинного масла? Банковский счет был организован таким образом, что снять с него деньги не представлялось возможным – чтобы у закупщика не возникла мысль сменить имя и сбежать с обретенным капиталом куда-нибудь в Бразильскую империю. Но относительно возможных затрат в условиях использования счета ничего не говорилось – потому Алексей потратил его полностью, причем специально выбрав ту разновидность масла, которую на «Линкольне» не использовали да и во всем остальном мире предпочитали не покупать. Деньги на ветер, точнее – на бочки.
Оформление заказа заняло у Островского полтора часа – половину имеющегося у него запаса. Из конторы Алексей, наняв китайца-рикшу, отправился в аптеку Ливси, оставить у доктора записку товарищам. С кратким описанием субмарины и тех действий, которые он вознамерился предпринять.
Хвост не отставал, но пока что никакой агрессии не проявлял. Заходить в аптеку член абордажной команды не решился, но явно подслушал разыгранный разведчиком и доктором диалог о микстуре, которая будет готова через три с четвертью часа. После аптеки пришла очередь других магазинов, не имевших никакого отношения к покупкам комплектующих для субмарины.
Алексей тщательно следил за тем, чтобы в огромном списке посещенных магазинов аптека затерялась как можно надежней. Следящий за перемещениями Островского человек сначала растерялся, затем принял решение и нагнал разведчика на крохотной улочке, названия которой Алексей даже не удосужился высмотреть на указателях.
– Стой, предатель! – воскликнул преследователь Островского, выхватывая револьвер из кобуры под мышкой.
Алексей уже давно ждал удобного случая, готовился к нему и потому знал, что делать в такой ситуации. Увесистая статуэтка индийского бога Шивы, купленная в последнем магазине, отправилась в полет сразу после того, как член абордажной группы подал голос. Умение обращаться с метательным оружием не подвело Алексея. Божество разрушения угодило подводнику точно в середину лба.
– Вот тебе и жертва, индийский божок, – пробормотал Островский, глядя, как его преследователь роняет пистолет и оседает на мостовую.
Теперь разведчик был вооружен, а значит, имел неплохие шансы уцелеть в схватке против оставшихся в городе подводников Теслы.
– Меа culpa, – вздохнул за спиной разведчика усталый старческий голос. – Пожадничал разок, решил сэкономить триста фунтов. Короче говоря, сам дурак. Но никто не может сказать, что я не стремлюсь исправлять свои ошибки.