Как видим, царь Алексей Михайлович делал все, чтобы избежать войны с Польшей. В свою очередь гетман прекрасно понимал, что воевать в одиночку с Речью Посполитой означало заведомо обречь себя на поражение. Поскольку Москва по-прежнему отказывалась принимать Малороссию в свое подданство, Хмельницкий отправил послов к турецкому султану. И вот в 1651 г. Махмед IV признал Малороссию и запорожцев своими вассалами, пожаловав им тот же статус, которые имели Крым, Молдавия и Валахия.
Спору нет, Богдан страдал запоями, и, судя по фамилии, алкоголизм у него был наследственный, он был склонен к резким поступкам, но в этом случае гетман решил лишь попугать Москву. И, надо сказать, его замысел полностью оправдался. Алексей Михайлович и его бояре всерьез поверили, что гетман решил податься к туркам, и начали форсировать мероприятия по возможному соединению Украины с Россией.
«В апреле 1650 г. в Москву поступили известия о подготовке совместного похода гетмана Богдана Хмельницкого и короля Яна-Казимира, заключивших к этому времени мир. Вернувшийся в Рыльск 23 мая 1650 г. русский лазутчик Василий Харин подтвердил подлинность изложенных выше известий. ссылаясь на сотника Войта из Барылоски, он добавлял, что польские войска во главе с королем первыми вторгнутся на территорию России»[40].
В конце лета 1650 г. войско крымского хана и отряд запорожцев во главе с Тимофеем Хмельницким двинулись на Нижний Дон. Донские казаки усиленно готовились к обороне. Кроме того, «казаки с Дона посылали на Миус к запорожцам своих станичников с речами, что “они, донские казаки, с ними, запорожскими черкасы, люди одное православные християнские веры”, вследствие чего “им, запорожским черкасам, сложась з бусурманы, на них, православных християн, войною приходить не годитца”. Донские казаки напоминали также, что до настоящего момента запорожцы всегда с ними “бывали в дружбе и в с[с]ылке, и зипун добывали сопча” (т. е. вместе, сообща ходили в походы). Ответ на это запорожских казаков был уклончив. Из их войска отвечали, что они пришли войной не на донских казаков, а на “горских черкас”, но при этом отмечали, что если крымский хан им велит “идти войною не токмо что на них, донских казаков”, [а] хотя и на государевы ближние городы – и они де пойдут”, поскольку “не послушать де им крымского царя нелзе” (т. е. нельзя), так как они связаны с ним условиями военного союза, да и во время войны с поляками “крымской де царь со всею ордою им, черкасам (запорожцам), помочь чинил”. Впрочем, через две недели стояния на Миусе запорожцы пошли обратно»[41].
Историки спорят, почему и крымцы, и запорожцы повернули обратно. Во всяком случае, это была еще одна попытка шантажа Богдана.
В своей большой монографии современные украинские историки Ю. Мирошниченко и С. Удовик отмечают: «История достижения царской протекции Б. Хмельницким изобилует детективными сюжетами и достойна отдельного описания. Здесь есть все: и шантаж, и многослойная дипломатия, и недюжинная изобретательность»[42].
Осенью 1653 г. в Москве был созван Земский собор. На соборе было решено удовлетворить просьбу Богдана Хмельницкого и войска Запорожского и принять православный украинский народ «под высокую руку» русского царя. 1 октября, при закрытии собора, царь Алексей торжественно заявил, что Россия будет вести войну с Польшей, если последняя будет удерживать Малороссию силой.
9 октября из Москвы в Малороссию выехало великое русское посольство в составе ближнего боярина Василия Бутурлина, окольничего Ивана Алферова, начальника московских стрельцов Артамона Матвеева и думного дьяка Лариона Лопухина. При посольстве были стольники, дворяне, стряпчие, толмачи и охрана из двухсот стрельцов.
31 декабря посольство прибыло в Переяслав. А незадолго до этого Хмельницкий разослал по всем казацким полкам универсал с указанием прибыть в Переяслав на Великую раду представителям казачества, горожан, духовенства и других слоев населения. Все выборные должны были прибыть в начале января 1654 г.
Вечером 7 января 1654 г. (по старому стилю) у Богдана Хмельницкого с полковниками, судьями и есаулами состоялась тайная рада, и все собравшиеся единодушно «под государеву высокую руку поклонились». После тайной рады в тот же день была назначена и явная.
Исход выборов был предрешен заранее: толпа закричала: «Волим под царя восточного православного! Лучше в своей благочестивой вере умереть, нежели ненавистнику Христову, поганину достаться!»
Ну а теперь мы перелетим через 80 бурных лет, крайне важных для Гетманщины, но менее важных для Слободской украины.
41
42