Святитель Григорий Палама, обладатель не мнимых, как у некоторых, а реальных заслуг перед Церковью, великий православный подвижник, после сокрушения ереси Варлаама Калабрийского151 и обличения заблуждений папизма с позиций крайнего, как сказали бы сегодня, антиэкуменизма и фундаментализма, в 1347 г. был избран на Фессалоникийскую архиепископскую кафедру, восходя на неё «по порядку и по закону духовного восхождения... не восхитив, не силой присвоив власть, не гонясь за честью, но сам преследуемый честью, и не человеческой воспользовавшись милостью, но от Бога, и Божию прияв благодать», как говорит святитель Григорий Богослов о святом Василии Великом152. Из-за противодействия партии зилотов153 его интронизация состоялась только по прошествии трёх лет — в декабре 1350 г. Время с момента избрания до интронизации он провёл на Святой Горе154 и на о. Лемнос, где два года пребывал в должности местоблюстителя. Однако и после восшествия на архиепископскую кафедру, которое состоялось при стечении огромного множества солунян, восторженно приветствовавших Святителя, его пастырское служение было отнюдь не безмятежным, главным образом, по причине династических споров между двумя императорскими семьями — Кантакузенов и Палеологов. Во время одной из его поездок в Константинополь с посредническими, миротворческими целями в марте 1354 г. судно, на котором он плыл с о. Тенедос, вынуждено было из-за разыгравшегося на море шторма причалить к берегу Галлиполи155 на европейской стороне Дарданелл, куда впервые в истории перебрались с азиатской стороны турки (последние воспользовались паникой и хаосом, вызванными разрушительным землетрясением 2 марта 1354 г., и не встретили никакого сопротивления со стороны императорских войск). Здесь святитель Григорий вместе с сопровождавшими его лицами попадает в турецкий плен, и для него наступает година тяжелейших испытаний. В письме, которое он посылает Фессалоникийской Церкви, находясь в плену у турок, Святитель называет их «наибольшими варварами из всех варваров». В своём пленении он усматривает действие Божественного промысла, имеющее целью как проповедь Евангелия среди иноверцев, так и поддержку христиан, над которыми в условиях порабощения мусульманами нависла угроза принудительной исламизации. Здесь святитель Григорий предваряет деятельность великих Святых, подвизавшихся во времена турецкого ига — святого Космы Этолийского и колливадов156, намечает путь исповедничества и дерзновения в вынужденных диалогах с поработителями — в истинных межрелигиозных диалогах, которые впоследствии явили миру множество Новомучеников. А каков результат нынешних межрелигиозных диалогов, кого порождают они? Конечно же, не мучеников и исповедников, а теплохладных и равнодушных в вопросах веры отступников от Православия.
За время своих вынужденных странствий (турки, узнав, что их пленник является выдающимся иерархом, запросили за него громадный выкуп и перемещали из одного города в другой) святитель Григорий провёл с исламскими богословами в общей сложности три дискуссии. О первой из них повествуется в «Письме к своей Церкви», о второй здесь же, а также в другом послании из плена к неизвестному адресату157, о третьей — «с безбожными хионами» (бывшими христианами, которые обратились в ислам) составлен своего рода протокол врачом Таронитисом, коего христиане пригласили помочь заболевшему от перенесённых страданий Святителю158.
Итак, святитель Григорий Палама приписывает свой плен водительству промысла Божия: «Мне кажется, в результате такого положения дел о деяниях Господа нашего Иисуса Христа, над всеми Бога, возвещается наибольшим варварам из всех варваров с тем, чтобы они не были безответны159 во время грядущего Страшного суда, который близок уже. В силу этого и мы, как можно видеть из того, что произошло, были преданы в их руки. Вместе с тем это явилось также лёгким наказанием за наши многочисленные прегрешения перед Богом»160. Современные же встречи и диалоги происходят не по Божественному промыслу, а по человеческому расчёту и не имеют своей целью открыть мусульманам Евангельскую истину, «чтобы они не были безответны».
151
Варлаам Калабрийский (1290-1348) византийский философ, астроном и математик. Рационалистические устремления и его борьба с исихазмом привели к осуждению его в 1341 г. на Церковном Соборе в Константинополе. После этого Варлаам отправился в Италию, перешёл в католицизм и был епископом в Неаполитанском королевстве. Большой знаток античной философии, он оставил сочинения: «Этика стоиков» и «Логика». Учитель Петрарки и Бокаччо. Прим. ред.
152
«Надгробное слово Василию, архиепископу Кесарии Каппадокийской», 25-27 (ЕПЕ 6,17 ε). Прим. авт.
153
Зилоты (от греч. ζηλωτης, букв. ревнитель, приверженец) антиаристократическая группировка в Фессалониках (Греция). В 1342 г. возглавили движение за автономию Фессалоник и захватили власть в городе. В 1349 г. движение зилотов было подавлено византийским Императором Иоанном II с помощью турок, при активной поддержке Православной Церкви и особенно афонских монахов-исихастов. Прим. ред.
154
Святая Гора Афон географически полуостров в Восточной Греции, в районе Халкидики (Македония), представляющий собой гору высотой 2033 м над уровнем моря. Административно особая единица Греческой Республики, самоуправляемое сообщество 20 православных монастырей в непосредственной церковной юрисдикции Константинопольского патриархата (с 1312 г.). Прим. ред.
155
Галлиполи — полуостров в европейской части нынешней Турции, расположенный между Саросским заливом Эгейского моря и проливом Дарданеллы. Прим. перев.
156
Колливады (колливисты; от слова «колива») в середине XVIII в как реакция на сложившуюся ситуацию на Афоне (исследователи определяют её как эпоху «рабства и духовного маразма») возникло «движение колливадов». Колливады отказывались совершать или участвовать в поминовении усопших по воскресным дням, но настаивали на том, что это надо делать только по субботам. Им было дано это ироническое прозвище, которое вскоре стало почётным. Движение началось в скиту Святой Анны. Изгнанные из него монахи разошлись по всему Афону, а затем движение распространилось по всей Греции. В XIX в. споры, но без прежней силы, вспыхнули снова. И главной причиной стал вопрос о частом причащении Тайн Христовых. Наиболее значимым представителем колливадов на Святой Горе был святой Никодим Святогорец. К концу первой четверти XIX в. противостояние колливадов и их противников значительно ослабело, а к середине века почти полностью исчезло. Прим. ред.