е) Иосиф Вриенний и Геннадий Схоларий
Интересные суждения об исламе, строго придерживаясь святоотеческой традиции, высказали монах Иосиф Вриенний (за несколько лет до захвата Константинополя турками) и первый после падения столицы Византии Патриарх и национальный лидер греков Геннадий Схоларий, имевший три дискуссии о вере с самим завоевателем города Магометом и одну — с высокопоставленными турецкими чиновниками в Серрах187.
Иосиф Вриенний, учитель святого Марка Евгеника и Геннадия Схолария, защитник Православия, противостоявший экспансии папизма, высказывается по поводу мусульманства в послании к некоему Максиму, перешедшему из Православия в римо-католичество. Этот Максим пытался увлечь в католичество и других людей, рассылая им письма и заботясь, якобы, об их спасении, а на самом деле, по мнению Вриенния, делая это для того, чтобы убедить самого себя в правильности своего выбора и заглушить голос совести, обличающей его как вероотступника. Одно из таких писем получил и Иосиф Вриенний, написавший ответное послание «Брату Максиму-итальянцу, из греков, проповеднику»188. Значительная часть из тех ответов, которые дал своему оппоненту Вриенний, вошло и в другой его труд: «Слово о единении Церквей»189.
В качестве одного из аргументов против Православия отступник Максим приводит благоденствие Запада и несчастье православных, которое он объясняет их богооставленностью. Если бы дело обстояло так, возражает ему Иосиф, тогда образчиком благочестия являлись бы агаряне — этот, по его словам, «гнусный и безбожный народ»: «Если ты, Максим, об истинности веры судишь по материальному благополучию, тогда тебе надлежит признать ныне благоденствующих агарян более благочестивыми, чем мы. По твоей логике, этот гнусный и безбожный народ, воздвигающий хулу на Иисуса Христа, Бога нашего, оскверняющий себя на всякий час противоестественными плотскими совокуплениями, благочестивее нас — тех, которые, даже не находя в себе ничего иного достойного похвалы, могут, по крайней мере, похвалиться своей верой во Христа и тем, что приняли Святое Крещение». Агаряне, пишет он далее, восстают не только против нас, но и против Самого Бога христиан, которые, претерпевая всякого рода скорби от «богопротивных» завоевателей, становятся Мучениками. Бог вознаграждает их мученическими венцами за то, что они отказываются принять веру агарян и их мерзкий образ жизни, предпочитая умереть за Христа. «Имея возможность последовать проклятым и нечестивым обычаям этих безбожников и, живя, подобно им, в сладострастии и беззаконии, пользоваться от них всякого рода почестями, они не только не меняют образа своей жизни, но и являют готовность быть ненавидимыми и гонимыми, и даже умереть насильственной смертью. А какое счастье выше того, чтобы пострадать за Христа?» Мы не приводим здесь размышления монаха Иосифа о различиях в духовном состоянии латинян и православных, которые, несмотря на постигшие их бедствия и порабощение многих из них иноверцам, продолжают, как указывает автор, стойко хранить веру и совершать Таинства, имея явные свидетельства присутствия Божия, что можно видеть на примере освящения воды: «Вода, которая освящается по молитвам и благословению местных иереев, носит на себе явный знак Благодати, оставаясь прозрачной и чистой и не меняя своих свойств, в отличие от любой другой стоячей воды. Это очевидное свидетельство наития Святого Духа и обнаружение благодатной силы нашего священства». Нас интересовала та оценка, которую давал Иосиф Вриенний исламу, потому что сегодня и к этому автору пытаются апеллировать некоторые современные богословы-экуменисты, прельщающие и прельщаемые.
Диалог Геннадия Схолария с исламом подобен диалогам святителя Григория Паламы не только аргументацией, но и в том, что Константинопольский Патриарх находился в таких же, крайне неблагоприятных условиях, в положении порабощенного, причём три из четырёх состоявшихся бесед он провёл с самим завоевателем Константинополя, Мехмедом. Содержание этих дискуссий нашло отражение в трёх сочинениях Схолария. Как явствует из них, турецкий султан нанёс неожиданный визит в монастырь Паммакаристос190, куда Первоиерарх переместил свою резиденцию, находившуюся ранее при храме Двенадцати апостолов. Целью визита было желание султана узнать о вере христиан. Патриарх не смалодушествовал, не попытался исказить или сокрыть истины православной веры, как это делают участники нынешних диалогов, но дерзновенно заявил о превосходстве христианства, которое назвал единственным путём ко спасению. Мехмед заинтересовался услышанным и организовал ещё два диспута с участием исламских богословов. Исторические источники сообщают, что эти встречи оказались весьма плодотворными. Султан был восхищён мудростью Патриарха и исполнился гордости от того, что возглавил такой великий народ. Следствием его личного уважения к Патриарху стало общее благорасположение к покорённому населению, которое получило соответствующие привилегии. А согласно некоторым источникам, таким, как Turcograecia191, успех состоявшихся бесед был ещё более значительным. «Мехмед, говорится здесь, внимательно выслушав Патриарха и узнав об истинной вере христиан, стал сомневаться в своей». Возможен ли, будет ли когда-нибудь подобный результат у нынешних межрелигиозных диалогов, уравнивающих тьму со светом и ложь с истиной? Трактат, в котором Геннадий Схоларий изложил свои мысли, высказанные в ходе собеседований с мусульманами, он назвал «О единственном пути к человеческому спасению». Как было бы замечательно, если бы на какой-нибудь современной межконфессиональной встрече прозвучало заявление о том, что христианство есть единственный спасительный путь, а следовательно, ни иудаизм, ни ислам путями ко спасению не являются!
188
Ιωσηφ Βρυεννιου. Τα Παραλειπομενα, εκδ. Β. Ρηγοπουλου, τομ. Γ σελ. 152-158, Θεσσαλονικη 1991. Прим. авт.
189
Ιωσηφ Βρυεννιου. Τα Ευρεθεντα, εκδ. Β. Ρηγοπουλου, τομ. Α, σελ. 400-423, Θεσσαλονικη 1991. Прим. авт.
190
Монастырь Паммакаристос обитель в честь Пресвятой Богородицы, построенная в XI-XII вв. Прим. перев.
191
Изданный в Базеле в 1584 г. фундаментальный труд известного немецкого гуманиста, профессора классической филологии Тюбингенского университета Мартина Крузиуса (1526-1607), в котором автор сделал попытку дать всесторонний обзор жизни христиан в Османской империи. Прим. перев.