бесплатную рабочую силу. Женщин тогда пустят по рукам, а те, кто уже не в состоянии
удовлетворить мерзкие желания будут просто обезглавлены и сброшены в помойную яму. Никто
не станет тратить время на достойное погребение. А что будет с детьми он и думать боялся. Каил
считал своим долгом сохранить империю, которую получил по праву крови.
-Но передай так же, что когда все утихомириться, каждый из них получит выходной. – Добавил лорд
Каил.
- Слушаюсь, милорд! – Генерал приставил ногу к ноге. В зале раздался короткий, но
достаточно громогласный стук. Одна милая барышня, протиравшая скульптуру, даже обвернулась от
неожиданности.
Но теперь в церемониальном зале затаилась тишина, генерал робко перебирал ногами боясь
вымолвить даже слово, ведь как бы ни был добр теперешний лорд, он все равно боялся его.
Гектор боялся разгневать лорда, ведь он не знал, действительно ли Каил так добр как кажется или
это лишь маска, под которой скрывается тиран подобный предкам молодого лорда. Ведь опытный
хищник никогда заранее не показывает своих клыков. Генерал окинул взглядом большое помещение,
так словно находился здесь впервые. Сейчас здесь было практически без людно, так лишь пару слуг и
первый советник, который кажется, уснул сидя на стуле, но за тяжелой дубовой дверью слышались
разговоры и даже плачь. Стены в тронном зале были увешаны гобеленами и оружием, которое было
прекрасно, но бесполезно. Но главное здесь было не оно и не гобелены и даже не те две одиноких
скульптуры воинов старых времен, стоявшие в дальних углах комнаты, а главным был здесь трон.
Большой золотой стул с грубыми ножками, изголовье которого отдаленно напоминает голову
мантикоры, вместо глаз у которой красные рубины.
- Ну, Гектор, не темни, что ты хотел? – Обратился к рыцарю лорд. Его темные, как угли глаза
выражали усталость.
-Прошу прощения, милорд, за мою неучтивую медлительность. – Генерал слегка склонил голову.
Устремляя свои миндалевые глаза на холодный темный мрамор.
- Что же ты так строг к себе? Я все прекрасно понимаю и знаю, что меня боятся многие и я в этом
некого не виню. Да, и привык я уже к косым и подозрительным взглядам. И ты, между прочим,
правильно поступаешь, что не доверяешь мне, знаешь, я бы на твоем месте тоже не доверял себе. Я
наследник поколения тиранов и нет ничего унизительного в том, что ты боишься меня. Страх – это
нормально, но чтобы выжить и помочь себе, надо быть хозяином своего страха. Страх, не
может спасти тебя, в отличие от управления им.
Рыцарь, за спиной у которого висел красный плащ, скрепленный заколкой в виде двух скрещенных
пиков, кивнул.
- Мои солдаты очень терпеливы и сильны – начал генерал Вивьян – их сложно убрать с пути
ранением, а не то, что отсутствием сна на протяжении дня. Но если вы будете их так поощрять, то
они разленятся и превратятся в слабаков, а нам это сейчас совсем некстати, да что там, для рыцаря
слабость никогда не будет кстати. Так что с вашего разрешения я передам лишь, что вам очень
жаль, но о выходных не скажу, ни слова? – Гектор замер в ожидании.
-Что ж ты, пожалуй, прав, хорошо поступай, так как считаешь нужным. – Каил запустил пятерню в
свои густые темные волосы.
«Сильным людям нужно говорить правду, иначе – побьют». ©
Глава 2. «Шрам»
Каил потер руку, нащупав старый и давно затянувшийся шрам физически, но новый и еще
кровоточащий морально. Атака со стороны Гельдского королевства напомнила ему битву у
Клыкастого Холма. Ведь в том злополучном бою он потерял частичку своего сердца, своей
души. В той безжалостной и беспощадной борьбе погибла любовь всей его жизни, в том бою
погибла Рейчил. С тех пор он больше никого не смог, да и, наверное, не сможет больше никогда
полюбить даже самую малость. Его сердце было открыто для всего, кроме любви. Лорд не хотел
больше никого любить, не хотел и не мог, он боялся. Боялся, что история может повториться и тогда
его сердце не выдержит. Каил винил себя в смерти Рейчил, он винил себя за то, что не
смог защитить ее в ту минуту, в тот роковой миг. Он был тогда всего лишь семнадцатилетним
подростком, который совсем недавно сменил турнирный меч на настоящий и война воодушевляла