Алекс Шу
Последний солдат СССР
Битва за Родину
Пролог
15 октября 1978 года. Воскресенье
Осеннее солнце игриво стреляло лучиками, окрашивая зеленую гладь речки золотистыми искорками. Холодный ветерок лениво шевелил тронутую желтизной поредевшую листву деревьев, нависших над водной поверхностью.
На побережье у небольшого пятачка, обрамленного серым песком, виднелись фигурки двух пожилых рыбаков с накинутыми на плечи длинными офицерскими шинелями. Они сидели на самодельной скамье, сооруженной из сухих полусгнивших угольно-черных бревен, наблюдая за медленно покачивающимися на поверхности реки поплавками, готовые в любой момент подхватить удочки, уложенные на ветки-рогатки.
Один из них был невысок, коренаст, с волевым широким лицом и сурово поджатыми губами.
В каждом его жесте и движении непроизвольно проскальзывала уверенность и надменность, свойственная людям, входящим в высшую элиту государства. А тяжелый взгляд и стальной блеск в глазах указывали на принадлежность к спецслужбам.
Второй, в отличие от первого рыбака, сверкающего залысиной, имел густую седую шевелюру, был широкоплеч, строен и подтянут, несмотря на возраст. Его лицо, изборожденное глубокими морщинами, сохранило следы былой привлекательности и притягивало к себе внимание, четко очерченным профилем и цепкими чуть выцветшими голубыми глазами.
Чуть выше, метрах в пятидесяти от них, за кронами дубов, лип и вязов у асфальтированной дороги стояла сверкающая лаком черная «волга», в которой поудобнее умостившись на водительском сиденье, дремал кряжистый старшина.
— Костя, зачем ты меня сюда притащил? — сухо спросил коренастый, — только не говори, что порыбачить. Не поверю.
— Петя, нужно очень серьезно поговорить, — вздохнув, признался Константин Николаевич, — честно, даже не знаю с чего начать, настолько все это невероятно выглядит.
— Интересно, — остро взглянул на него собеседник, — это настолько серьезно, что ты не захотел разговаривать ни у меня в Раздорах, ни у себя в Жаворонках, потащил меня на эту речку. Между прочим, Марина Алексеевна уже обижается, что ты с Алиной Евгеньевной к нам уже долгое время не заглядываешь. Ладно, это к делу не относится, выкладывай, что там у тебя.
— Петр Иванович у меня есть один странный вопрос. Только не удивляйся. Ты в ясновидение веришь?
— Что за глупости? — нахмурился Ивашутин, — К чему ты это? Извини, но любого другого я бы за подобный вопрос послал, куда Макар телят не гонял. Я, между прочим, член ВКП(б) с 1930-ого года. Ты же меня как облупленного знаешь. Я — атеист и материалист. А ты мне такие провокационные вопросы задаешь про чертовщину какую-то.
— Подожди, — Константин Николаевич предупреждающе вскинул ладонь, — Вот мы с тобой войну прошли. Неужели никогда ты ни с чем подобным не сталкивался? Ну, например, просыпается солдат внезапно, весь трясется от ужаса, берется за оружие, в тот самый момент, когда часовых уже режут немецкие диверсанты, успевает поднять тревогу и спасти своих товарищей. Почему он вдруг встал в нужный момент, как сумел среагировать, внятно объяснить не может.
Расскажу другой случай. Был у нас капитан Игорь Силин. Необыкновенной удачливости человек.
Находится он в окопе несколько часов, а потом испытывает острую потребность отойти на минутку и в это же время, место, где только что стоял Игорь, разносит снарядом. А в другой раз, он резко нагибается, а снайпер стреляет и мажет. И такие случаи с этим офицером происходили периодически. Как заговоренный какой-то. А сколько еще на войне всего было, что объяснить с рациональной точки зрения просто невозможно.
— Да, — задумался Ивашутин, — бывало всякое. Но к чему ты ведешь?
— К тому Петя, что тебе тяжело будет мне поверить. То, что я расскажу и покажу, может показаться бредом. Но не спеши с выводами. Я смогу наглядно доказать свои утверждения.
— Интересно, — протянул коренастый, — заинтриговал ты меня Костя. Давай излагай уже, не томи душу.
— Довелось мне пообщаться с одним человеком, он обладает необычными способностями. Видит все наше будущее как на ладони. Страшные вещи рассказывает он Петя.
— Что за человек? Кто такой? — подобравшись, уточнил коренастый, — Ты вообще не думаешь, что это провокатор или вообще душевнобольной? Странно, что ты Костя таким россказням веришь. Всегда же был здравомыслящим человеком.
— Петь, ну не надо меня совсем уж выжившим из ума считать, — укоризненно посмотрел на собеседника Константин Николаевич, — для начала вот, посмотри.
Он повернул к себе сумку-планшет, висевшую на боку, щелкнул замками и достал кипу исписанной бумаги.