— А ну-ка руку покажи, быстро, — шипит мама, хватая меня за рукав.
Приходится подчиниться.
— Это что такое? Ты что, тоже в огонь лез сволочь такая? — родительница потрясенно смотрит на вздувшиеся волдыри.
Она готова устроить мне головомойку прямо сейчас.
— Саша, ну хоть ты ему скажи, — мамуля поджимает губы и поворачивается к отцу.
— А что я должен сказать? — пожимает плечами батя, — мужчина растет. Настоящий. Если бы отсиделся за спинами товарищей, я бы сам его не понял. Всё правильно сделал. Молодец.
В ход идет «оружие последнего шанса».
Небесно-синие мамины глаза наполняются слезами. Чувствую, надо спасать ситуацию.
— Мам, ты чего? Я тебе правду говорю. Просто у некоторых малышей одежда горела, когда они выбегали, тушить помогал. А что надо было их бросить, пусть горят? Считаешь это правильно? — смотрю на неё честным взглядом.
Врать вообще-то нехорошо. Но если надо маму уберечь от лишних волнений и самому спастись от грандиозного скандала, то необходимо.
Одновременно с ужасом представляю, что меня ожидает, когда мамуля узнает все подробности. А она их узнает. Сто процентов. Характер такой. Ей в КГБ можно идти преподавать, как оперативные комбинации проворачивать и подозреваемых раскалывать. Машу допросит так ласково и невзначай, что малявка даже не поймет, как все расскажет. И не только её. Но при малышке скандалить постесняется. Поэтому экзекуция или «наказание глупого сына, который мог погибнуть в огне, идиот такой» состоится позже. А сейчас у меня нет ни сил, ни желания прочувствовать на себе весь мамин темперамент. Хорошо, что сменную одежду ещё за день до отъезда в багажник Сереги загрузил. Как предчувствовал эти события. На обратном пути переоделся, и кроссовки грязью замазал, чтобы маминого внимания не привлекали. А то бы этот «Шерлок Холмс» в юбке ещё на пороге меня расколол.
— А потом в детский лагерь сопровождали, помогали устроиться. А Маша так натерпелась, что не хотела меня отпускать. Пришлось её с собой тащить. Ну не мог я её там бросить, после всего этого, — развел я руками.
Злость и растерянность медленно исчезают из маминых глаз.
— Бедные дети. Они хоть не пострадали? — вздыхает она.
— Нормально, мамуль. Есть два-три мелких ожога. Пара девочек сознание потеряли. А так все живы-здоровы, — успокаиваю родительницу я.
— Господи, им хоть покушать есть что? Может продуктов передать? У нас там пирожки остались, колбаса лежит, соленьев-вареньев полно, надо всё подготовить, — мать готова бежать на кухню, но отец хватает её за локоть:
— Да не суетись ты Настя. Всё у них есть. Николай Яковлевич, уверен, об этом позаботился.
— Дети накормлены, напоены и спать уложены, — подтверждаю я, — с жильем и продуктами проблем нет. Колхоз-миллионер взял на содержание. А вот одежды бы теплой надо бы передать. Во время пожара, сама понимаешь, не до одевания было. Выбегали в том, что на них было. Все шмотки в огне сгорели.
— Так у тебя же были старые вещи, — задумалась матушка, — сейчас времени нет, а после работы посмотрю обязательно. Соберем что-нибудь для деток.
— Правильно, мамуль, это дело нужное, — улыбаюсь я, — но я вот что тебя хотел попросить. Отпросись сегодня с работы, а? Или уйди пораньше. Я сейчас с ребятами из «Знамени» созвонюсь, договорюсь с ними к вечеру встретиться, а потом покемарю несколько часиков. Не хотелось, чтобы Машка оставалась тут в одиночестве. Она итак переживала, как вы к ней отнесетесь. Заодно с ней познакомишься и поможешь ребенку освоиться в незнакомой обстановке.
— Ладно, — решается мама, — я тогда быстро сбегаю на работу. Отпрошусь у начальства и обратно прибегу. Скорее всего, к обеденному перерыву. Думаю, вы к этому времени ещё спать будете.
— Спасибо мам ты просто чудо, — искренне благодарю я.
— Да ладно тебе, — смутилась матушка, — пошли, покормлю тебя. Проголодался, наверно?
— Не, я сыт. Уже ел, вместе с детьми. Сейчас звонок сделаю и спать, — отказываюсь от маминых блюд.
— Ну смотри, — родительница с сомнением смотрит на меня, — Захочешь, есть пирожки, блинчики с творогом, колбаса, курица и картошка пюре в холодильнике. Заодно и Машеньку покормишь, если она вдруг встанет.
— Раз мы всё решили, пошел я, собираться на работу. Вечером приеду, и конфет привезу нашей гостье, — довольный батя, подмигнул мне и бодрым шагом покинул комнату.
Через полчаса предки ушли. Набираю телефон военно-патриотического клуба.
— «Красное знамя». Дежурная Цуркану у телефона, — звучит звонкий Настин голосок.