«Москвич» наставника сбрасывает скорость. Мальцев жмет ногой на педаль, останавливая машину за автомобилем сенсея. Противный скрип тормозов режет уши. Сзади останавливается жигули «ГАИ».
— Всем выйти из машины, и поднять руки, — орет милиционер.
— Вылазим, — командую я. Хлопают дверцы «копейки», мы выпрыгиваем из машины на свежий воздух.
Около «москвича» уже стоит Зорин с Игорем Миркиным и Вероникой. На плече у наставника висит сумка из кожзаменителя. Мы бежим к нему.
— Стоять, стрелять буду, — орет сзади милиционер. Он решил, что мы убегаем от него. Идиот.
Наставник разворачивается навстречу тяжело сопящим гаишникам.
— Представьтесь, пожалуйста, — просит он.
— Я те счас дам, преставьтесь, — злобно пыхтит, заглатывая слова, старший лейтенант, — руки на капот, ноги в стороны, быстро!
Его рука уже лежит на кобуре. Сзади насупленный сержант, уже держится за ребристую рукоять «макарова», готовый выхватить пистолет в любую секунду.
— Лейтенант, обернись, там детдом горит, дети могут погибнуть, — спокойно обрывает его сенсей, — Не бери грех на душу, не мешай их вытащить, лучше вызови «пожарников» и «скорую» срочно. Потом с нами разберешься.
Милиционер разворачивается и, увидев небо, подсвеченное яркими всполохами огня, застывает в ступоре. Его напарник тоже замер в растерянности.
— Чего стали? — рычит сенсей, — «Скорую» и «Пожарную» вызывайте срочно.
— Ильичев, слышал, что тебе сказали? Действуй, — наконец командует старлей, и сержант срывается с места, стуча каблуками по асфальту.
— Ты говорил, они заперты? — тихо уточняет у меня Зорин.
— Да, — выдыхаю я, глядя на беснующееся пламя.
Зорин быстро открывает багажник. Его цепкий взгляд моментально находит монтировку, возле запасного колеса. Наставник быстро хватает ломик, и захлопывает багажник. Монтировка отправляется в сумку.
— Все, пошли, — командует он.
— Вероника, а ты остаешься с Надей. И не спорь, я сказал, — прикрикивает Игорь Семенович на блондинку, пытающуюся что-то возмущенно возразить, — Смотри мне, головой за дочку отвечаешь.
— Я с вами, — заявляет лейтенант.
— Лучше здесь проконтролируй все. Встретьте «пожарных» и «скорую», ворота мы сейчас откроем. Все старлей, не мешай, нам каждая секунда дорога, — обрывает милиционера Игорь Семенович.
Через несколько секунд мы уже находимся возле забора. По кивку сенсея Миркин и Волобуев становятся боком, и сплетают руки в замок. Наставник чуть отходит, забрасывает ногу на созданный ребятами рычаг, который с силой подбрасывает его вверх, цепляется за забор ступней и свободной рукой, а потом спрыгивает вниз, оказавшись на территории детдома. Я лечу за ним следом, отталкиваясь кроссовкой от толкающих меня вверх сильных рук. Леше и Игорю помогает забраться здоровяк Мальцев. Через несколько секунд мы уже на территории детдома. Первым делом наставник рывком выдергивает засов на воротах и резко распахивает их, открывая путь для машин.
Затем он сосредоточенно шарит в сумке, вытягивает из нее флягу и ворох белеющих тряпок, которые сует мне в руки:
— Подержи Шелестов.
С удивлением узнаю в этой куче изорванную на куски «парадную» белую рубашку наставника.
Тряпки поочередно смачиваются водой, и раздаются нам.
— Повязали себе на лица. Быстро, — командует Игорь Семенович, — Так чтобы закрыть рот и нос.
Мы послушно выполняем приказ. Зорин плескает на спину и волосы каждому из нас жидкостью из фляги:
— Шелестов, Мальцев за мной на второй этаж. Волобуев открывает ворота, освобождает сторожа, ждет «пожарных» и «Скорую». Миркин и Потапенко — на первый этаж, к старшим. Пусть выпрыгивают через окна, в случае необходимости. Если возникнут сложности, вытащим малышей, поможем. Все, погнали, — Игорь Семенович забрасывает флягу обратно, и достает монтировку.
Наставник бросает сумку на газон, и несется к горящему зданию громадными прыжками. Я бегу за ним, глубокими вздохами нагнетая воздух в легкие. Сзади сопят Мальцев, Потапенко и Миркин.
Зорин рывком открывает входную дверь, и нам навстречу вываливаются клубы дыма. Наставник ныряет в помещение, я прыгаю за ним следом. Весь первый этаж — в мутной серой пелене. Несмотря на тряпки, дым раздирает горло, режет глаза, заставляя их слезиться. В некоторых местах уже беснуется огонь, с треском пожирая обугливающиеся на глазах перила и другие части конструкций из древесины. Хрустит, лопаясь и скручиваясь, светлый коричневый линолеум, источая в потолок хлопья жирного черного дыма.