— Выполняйте, мистер Джонсон.
Уже через двадцать пять минут вся эскадра полным ходом удалялась прочь от битвы. «Дартер» все также шел замыкающим. К этому времени стали ясны причины ухода. Похоже, контр-адмирал Прайд первым увидел предпосылки того, что стало вскоре очевидно всем. Пятый Ударный флот Федерации был разгромлен.
Все началось с гибели линкора. «Уильям Шарп» добрался-таки до альтаирских линкоров и вступил с ними в бой, но вот результат этого маневра оказался плачевным. Да, несколько удачных залпов из шестьсотвосьмидесятимегаваттных орудий главного калибра довольно серьезно повредили один из альтаирских линкоров. Но вынужденный сражаться с двумя противниками, которые еще и разошлись широко в стороны, «Уильям Шарп» очень неудачно сманеврировал и подставил двигатели под удар рельсотрона главного калибра. Осмиевая болванка весом сто сорок килограмм, разогнанная до шести с половиной тысяч метров в секунду, прошила двигательный отсек и взорвала реактор корабля. Вспышка небольшой сверхновой возвестила не только о гибели флагмана, но и о начале окончательного разгрома. Кораблей, способных хоть что-то противопоставить мощи сразу двух линкоров, просто не было. Ввязавшийся в бой фрегат «Токио» оказался буквально растерзан скоординированными залпами мощнейших лазерных орудий альтаирцев.
Я видел на карте, что несколько эсминцев и корветов смогли выскочить из боя и, набирая скорость, уходили в направлении Дайнекс-7. Их даже никто не преследовал. Весь альтаирский флот сосредоточился на добивании остатков третьей эскадры. Хуже всего дела обстояли у пилотов москитного флота. Около двухсот уцелевших в бою машин, расстрелявших к этому времени весь боезапас, метались между кораблями в поисках авианосца на который можно сесть. Но из исправных оставался только убегающий вместе с эскадрой Прайда «Несокрушимый». По общему каналу посыпались запросы на экстренную посадку. Но все они были очень далеко, и, чтобы принять наших пилотов, «Несокрушимому» следовало замедлить ход и дождаться их, поставив под угрозу последний исправный авианосец Федерации в этой звездной системе. Тем не менее, пилоты не теряли надежды, и крупная группа спейсеров следовала за авианосцем как стайка цыплят за наседкой, надеясь, что все-таки капитан сбавит ход и примет их на борт. Но они все больше и больше отставали… Истребитель — машина шустрая и на небольших дистанциях может разгоняться до огромных скоростей, но невероятные для истребителя шесть астроузлов просто смехотворны для любого крупного корабля в походном режиме. Даже линкоры могут разгоняться на переходах до пятидесяти, а эсминцы с корветами так и вовсе без особого труда выдают все восемьдесят. Одним словом, шансов догнать уже начавшие разгон корабли эскадры у пилотов не было никаких.
— Сэр, нас преследуют, — напряженным голосом доложила стар-коммандер Вилсон. — Четыре корвета и два эсминца. Курс один-ноль-четыре. Плюс шесть от плоскости эклиптики. При сохранении текущих показателей разгона будут в зоне поражения через сорок шесть минут.
«Это плохо, — подумал я, — если догонят авианосец, то вынудят его развернуться к ним носом, чтобы уберечь двигатели от попаданий. Корабль продолжит движение прежним курсом, но вот наращивать скорость по понятным причинам не сможет, довольно быстро отстанет от основной эскадры и станет легкой добычей для идущих вслед за загонщиками тяжелых фрегатов или, еще хуже, авианосцев противника. Вот такие погони и есть основная задача легких сил флота — эсминцев и особенно корветов. Последние как раз специально созданы именно под такие задачи. Догнать, заставить развернуться, сбить разгон, не дать уйти гиперпрыжком. На некоторых корветах в этих целях даже ставили небольшие электромагнитные пушки. Ну как небольшие… Для серьезного корабля. Хотя размером с половину того корвета. Тем не менее, получить из такого орудия восьмикилограммовую болванку в двигатель не хотел никто. Именно для разгоняющихся по равномерной траектории кораблей рельсотроны были максимально опасны».
Все четыре севших на хвост эскадре корвета относились как раз к классу «гончих» — тех самых вооруженных электромагнитной пушкой специализированных кораблей преследования.
— Разворот сто восемьдесят. Полная тяга на двигатели, — скомандовал я, лишь потом поняв, что двигатель-то один, но привычка, как говорится, вторая натура. Ну, меня и так поняли. — Оттормаживаемся до трех с половиной астроузлов, потом отбой тяги. Оружейная секция, рассчитать торпедный залп. Мне нужно, чтобы эти корветы сбавили ход, а лучше — вообще отвернули.
Единственный маршевый двигатель «Дартера» потух почти на тридцать секунд, а правый борт трехсотметрового корпуса озарился короткими вспышками десятков маневровых двигателей, развернувшими корабль вокруг своей оси. Как только нос с кормой поменялись местами, двигатель снова дал тягу, тормозя несущийся сквозь вакуум эсминец до приемлемой боевой скорости.