– А знаешь, я считаю, что ты прав относительно этой фальшивой депеши, – улыбнулся молодой человек. – Ведь если разобраться, то мы подделали только галликанскую печать, согласен? Это же вовсе не то, что подделать документ за подписью короля Дункана. Даже ты не зашел бы так далеко, разве не так?
– Ну конечно же нет, – спокойно ответил Холт.
Он принялся складывать свои инструменты, необходимые для подделки документов. Он был доволен результатом своих трудов, а также тем, что ему не пришлось доставать свой набор поддельных печатей и Хорас не увидит почти неотличимую от оригинала копию печати короля Дункана.
– Теперь могу ли я предположить, что ты облачишься в свой элегантный костюм и мы милейшим образом побеседуем с скандианскими пограничными стражниками?
Хорас с негодованием фыркнул и отвернулся. Но тут еще одна мысль пришла в голову Холта – он уже давно раздумывал об этом.
– Хорас… – начал он, и Хорас снова повернулся к учителю.
Голос старого рейнджера стал серьезным, и молодой человек почувствовал, что учитель собирается сказать что-то важное.
– Да, Холт?
– Когда мы найдем Уилла, не рассказывай ему о… неприязненных отношениях, возникших между мною и королем, ладно?
Несколько месяцев назад, не получив разрешения покинуть Аралуин в поисках Уилла, Холт разработал отчаянный план. Он публично оскорбил короля и в результате этого был изгнан из страны на один год. Эта уловка явилась причиной душевных страданий, не отпускавших Холта в течение всех прошедших месяцев. Как лицо, изгнанное из страны, он автоматически был исключен и из рейнджерского корпуса. Потеря серебряных дубовых листьев, возможно, являлась для самого Холта самым тяжелым наказанием из всех возможных, несмотря на то что он пошел на это по своей воле и ради исчезнувшего рейнджера-стажера.
– Как скажешь, Холт, – согласился с просьбой учителя Хорас.
Но на этот раз Холт, казалось, решил, что дальнейшее объяснение необходимо.
– Это просто потому, что для меня предпочтительнее найти подходящую возможность поговорить с Уиллом. Ну так, договорись? – спросил Холт.
Хорас пожал плечами.
– Как скажешь, – повторил он. – А теперь пойдем и поговорим с этими скандианами.
Но этому разговору не суждено было состояться. Два рейнджера, ведя в поводу малочисленную цепочку своих лошадей, двигались через проход, зигзагообразно извивающийся между высокими горами; наконец перед ними возник пограничный блокпост. Холт ожидал, что в какой-то момент его окликнут из-за невысокого деревянного частокола, с вышки, поскольку пограничные стражники должны были потребовать, чтобы путники слезли с лошадей и приблизились к ним пешим ходом – это соответствовало принятому здесь порядку. Однако, подъехав ближе, рейнджеры не заметили никаких признаков жизни на этом небольшом укрепленном аванпосту.
– Ворота раскрыты, – как бы про себя произнес Холт, когда они еще больше приблизились и смогли рассмотреть блокпост более детально.
– Сколько человек обычно размещается на таком объекте, как этот? – спросил Хорас.
Старый рейнджер пожал плечами:
– Полдюжины. Ну может, дюжина.
– Что-то никого из них не видно. – Хорас продолжал внимательно рассматривать блокпост.
– Я тоже обратил на это внимание, – согласился Холт, а затем добавил: – А что это?
Какой-то предмет малопонятной формы возник перед путниками из тени в проеме открытых ворот. Подчиняясь одному и тому же инстинкту, рейнджеры оба перевели своих лошадей в легкий галоп и быстро преодолели дистанцию до пограничного поста. Холт уже понял, что это за бесформенный предмет, лежавший в створе ворот.
Это был мертвый скандианец, валявшийся в луже крови, сочившейся из его тела на снег.
Внутри было еще десять стражников, и все они были убиты одним и тем же способом: на их телах виднелись многочисленные раны. Оба путешественника осторожно спешились и двинулись от одного убитого к другому, рассматривая представшую перед их глазами ужасающую картину.
– Кто мог сотворить такое? – произнес Хорас хриплым от ужаса голосом. – Ведь стражникам нанесли многочисленные ножевые раны.
– Нет, умерли они не от этих ран, – возразил Холт. – От выстрелов. Это раны от стрел. Убийцы вытащили свои стрелы из тел. Из всех, кроме этого. – И старый рейнджер поднял половину переломленной посредине стрелы, которая, оставаясь невидимой, лежала под одним из тел. Скандианец, вероятно, переломил ее, пытаясь вытащить из раны. Конец стрелы глубоко засел в бедре убитого.