С одной стороны жалко, а вот с другой неизвестность. С крыши я видела несколько взрослых головорезов, которые тёрлись то тут, то там, наблюдали, вынюхивали, короче, искали жертву. Своей добротой лишь подтвержу, что деньги водятся, значит, привлеку больше ненужного внимания. Говорить что-то вроде «нет монет» тоже не дело, не поверит, наоборот почувствует отклик и начнёт упорнее упрашивать. Потому в любой непонятной ситуации — игнорируй. Игнор — наше всё.
— Эй, мадама, дай малому серебруху. Сердца нет? От тебя ж не убудет, — прокаркал кто-то из-за спины, а шестое чувство забило тревогу.
Всегда бесили подобные индивидуумы, которые сами ничего не делают, но считают, что все им должны. А я уверена, что этот осипший от алкоголя голос принадлежит тому, кто и крышует избитого мальчишку.
Решила не поворачиваться, в конце улицы как раз виднелась лавка. Людей много, не станут же меня убивать прямо здесь? Однако я не учла, что маленький попрошайка — не невинная овечка. Он скользнул прям вплотную ко мне и прижал лезвие к боку.
— Тётенька, я очень голоден.
Обворовать вора — немыслимо! А самое обидное, что никто не станет рисковать собой ради чужака. Абсолютно все люди вокруг притворялись, что ничего не видят и не слышат. Вот только что-то мне подсказывает, что парой монет дело не кончится. Превращаться в кошку и бежать? Я всегда так и делаю, абсолютно не напрягаясь хоть немного пошевелить мозгами и придумать другой вариант. К тому же, настолько ли критична ситуация, чтобы раскрывать последний козырь? Людей много, ножик маленький, скорее заточка. Вряд ли у парнишки есть умение, как у моего первого убийцы в подземелье Подпольщиков. Значит, снять шкалу жизни для него будет проблематично. Это уловка для лоха, психологическая атака. Пусть жители мне и не помогут, но вот, когда в открытую начнётся нападение, точно закричат и побегут, а там, глядишь, стража проснётся.
Чего я постоянно боюсь? Зачем отступаю и удираю? Неужели не смогу дать отпор? Я игрок, можно сказать, бывалый, а тут парочка низкоуровневых бандитов. Надоело чувствовать себя ничтожеством, хватит бегать, пора уже поверить в себя. Внезапно в голову пришла сумасшедшая идея, но мне безумно захотелось её провернуть. Хватит трястись над каждым своим шагом, не попробуешь — не узнаешь. Вдруг нахлынуло умиротворение, спина уверенно выпрямилась, голова поднялась, я справлюсь. Громко, чтобы услышал каждый, проговорила:
— Мои деньги прокляты. Каждый, кто коснётся их, умрёт.
Старалась сказать это зловеще, пугающим глубоким голосом. Весь пафос моей речи прервал заливистый каркающий смех:
— Ну да, потому ты жива живёхонька. И как тогда ими платить?
Блин, а об этом не подумала, и снова мурашки. Стоп, успокоится. Поздно спрыгивать. Постаралась повернуться к говорящему, но мальчишка прижал лезвие так плотно, что единичка хп ушла в минус, а кожу кольнуло. Не то, что бы больно, на грани боли, будто чесался и лишний раз царапнул.
— Мои деньги, я могу их касаться, я могу ими платить, но только за ответный товар или услугу.
— Так заплати за свою жизнь, тётенька, — тихо прошипел мальчуган, а хп уменьшилось уже на три единицы.
Нет, такими темпами он точно не сумеет меня прикончить, можно не бояться.
— Я предупреждала, — материализовала на руке пару золотых и иголку, которую спёрла у творца гибридов.
Ещё в Осинках, когда нечем было заняться, обмазала весь улов разными ядами из запасов. Убивать я, естественно, не решилась, тем более ребёнка, но вот жгучая боль идеально подходила для первых симптомов. Краем зрения заметила, как прохожие напряглись и с любопытством наблюдали. Теперь главное — не затупить и вовремя спрятать орудие «проклятия».
— Бери, — протянула ладонь.
Поскольку грабитель стоял очень близко, слишком близко, для остальных обзор был не самым лучшим. Мальчишка трусливо глянул за мою спину на хозяина, а потом всё же потянулся и схватил деньги. Мне даже делать ничего не пришлось, он спешно накрыл мою руку, чтобы сгрести золотые, и самостоятельно укололся. Инвентарь, иголка тотчас исчезает. Надеюсь, со стороны, если не знать правды, это выглядит впечатляюще. Мальчуган хватает монеты и через пару секунд, не успев отойти и на несколько шагов, падает на колени, корчась и вопя. Он бросает злосчастные кругляши и пытается уползти, трясясь в агонии, но безумно желая жить. Людям тяжело осознать, что всё кончено, за свою жизнь мы боремся до конца. Пусть это непись, пусть я наврала о смерти, это только добавляет игре реалистичности. Жалкое зрелище, честно говоря, борющийся из последних сил ребёнок, ползущий по пыли и грязи. Но я улыбаюсь, не осознанно, и, кажется, достаточно кровожадно, будто отомстила за всё, что случалось со мной в игре. Нечего мне нож в бок тыкать! Пусть спасибо скажет, что это слабенький, хоть и весьма неприятный, яд.