— Так ты утверждаешь, что это был человек-маг?
— Да, повелитель. Сомнений быть не может. Он применял магию, убивая надсмотрщиков.
— Это Ересь. — Возразил владыка.
— Темники никогда не ошибаются, преподобный. — Заступился за своего Менди Гондор. — Сколько ему было лет.
— На вид не больше восемнадцати.
— Восемнадцать лет. Он живет среди нас целых восемнадцать лет, а мы о нем ни разу не слышали. Как такое возможно?
— Сейчас прибудут Менди, и мы во всем разберемся. — Владыка заметно нервничал. Он скуривал трубку и тут же забивал ее снова. — Кто-то должен будет ответить за это опущение.
— Вам лишь бы виновных искать. — Икар-Ксай недолюбливал великого владыку, потому что тот, был духовником Урюка, и пренебрегал общением со старшим принцем. — Темник, скажи, он был один?
— Да, повелитель. Человек был один.
Двери в зал распахнулись, и в него быстрым шагом вошло около десяти Менди. В руках каждого были свитки с именами и родословными людей. За ними вошел хранитель архива преподобный Нерон-Менди.
— Темник, можешь быть свободен.
Темник поклонился и растворился в ближайшей тени, а его место занял преподобный Нерон-Менди.
— Мы проверили все свитки, повелитель. В тот год в долине родилось около одной тысячи младенцев. Но последние события в долине мешают нам вычислить, где родился избранник.
— Ты говоришь про гражданскую войну?
— Да, владыка. На разоренных землях в том году родилось почти двести детей. Проверить их имена не получается. Большая часть из них, возможно уже мертвы.
— Я помню тот год. — Задумчиво произнес Гондор. — Мы проверяли детей на побережье в деревне обезумевшего Аргон-БенСура. Но их проверял не я, а странствующий Менди. Не могу вспомнить его имя.
— Преподобный Аракс-Менди, повелитель. — Напомнил миссиру Раз-Ксай.
— Не нужно все валить на Менди, светлейший. — Возразил владыка. — В деревне Аргон-БенСура было проверено лишь шестьдесят из них. Остальных проверяли миссиры Аквамориуса Арана-Ксай и Омниуса Тритон-Ксай.
— Опять эта Арана. — Икар не скрывал свою ненависть по отношению к этой гномьи.
— На Арану ты зря наговариваешь, сын. Она конечно раскольница и предательница, но она была истинной гномьей до мозга костей. Поверь мне, если бы она увидела признаки избранника, то истребила бы всех людей в окрестностях своего города.
— А союз с ним? Об этом ты не думал, отец?
— Это исключено, юный Икар. — Ответил за Гондора Раз-Ксай. — Я знал Арану лично, она терпеть не могла людей. Она была резка и прямолинейна, это да. Но заключить союз с человеком, на такое она была не способна.
— Согласен с Разом. Я вообще теперь считаю что гражданская война, это его рук дело. На допросах перламутровые клялись, что не поджигали оранжереи Литероса, да и мы не нападали на ее деревни. Нас стравили. Раньше я думал, что это происки императора, но теперь все больше убеждаюсь, что это дело рук избранника. Да и погибла она, скорее всего от его руки. Ее убийцу мы так и не нашли до сих пор. Никто не сознается.
— А Тритон?
О, сын, этот тем более не мог. — Рассмеялся Гондор. — Более трусливого гнома я в жизни не видел. Лет сто назад ему принесли ребенка, у которого было родимое пятно на пол лица. Тритон решил, что это знамение и убил не только его, но и всех детей принесенных на проверку. А заодно и их родителей. Этот боится даже говорить об избраннике.
— Значит, опростоволосился Менди.
— Протестую! — Перебил Икара великий владыка. — За Аракса-Менди я ручаюсь лично.
— Ладно, светлейшие, успокойтесь. — Гондор встал и спустился с подиума в зал. — Уже не имеет значения, кто виноват. Он родился, живет и владеет магией. Остальное более не важно. Он вообще мог родиться не в Уссури.
— И что будем делать, отец? — Наконец-то заговорил Урюк-Ксай. — Прочешем все разоренные земли?
— Ничего мы прочесывать не будем.
— А что тогда?
А ничего. Ничего мы делать не будем. — Гондор ходил по залу и размышлял вслух. — Что мы знаем? Мы знаем, что есть один человек способный применять магию. Это конечно прискорбно, но не смертельно. Один в поле не воин.