— Генерал, — удобно располагаясь на диване обратился к Эстебану Мигель — думаю знакомство достигло своего апогея.
Вновь обретя здравый рассудок после того как страстные речи оборвались в устах главного каталонского пехотинца, Перес указал ладонью на диван и предложил Джеймсу вернуться в сидячее положение, после чего сам опустился на стул:
— Итак, я весь внимания — громко и энергично сказал Эстебан, сложив пальцы в замок перед бокалом вина. Наблюдая за этим сосредоточенным лицом, на какое-то время Джеймсу показалось, что его ещё ни разу в жизни его никто не слушал с таким интересом, как готовился выслушать этот харизматичной командующий армейскими подразделениями на северо-востоке Испании.
— Генерал, мне нужна Ваша помощь в лице авторитетного военного. Здесь, в Каталонии, я вложил много денег в дело, которое может лопнуть. И чтобы этого не произошло, мне нужно избавиться от определённого числа людей, которые работали над этим проектом. Дело в том, что они владеют конфиденциальной информацией и, как выяснилось, являются весьма ненадёжным хранилищем. В случае утечки этих данных, довести до конца работу мне предоставляется невозможным. Поэтому я хотел бы воспользоваться вашими услугами. Только тогда я буду уверен, что мои планы останутся не раскрытыми и я смогу продолжить работу в соответствии с намеченным графиком.
Эстебан не менял своего сфокусированного лица, когда извлёк ответную реплику:
— В таких случаях существуют подобные нам силы, способные подстраховать в случае риска.
— А что вы можете сказать на счёт утилизации?
— Ну, мои солдаты пригонят десяток грузовиков, мы объявим о чрезвычайном положении и начнём «эвакуацию». В четырёх ста восьмидесяти километрах от Барселоны есть дивное местечко. Думаю, посетить его со дня на день. И директор местного завода никак не приложит ума, куда ему деть четырнадцать тонн серной кислоты.
Переглянувшись на Мигеля, затем вновь на Эстебана, Джеймс проронил, совершив облегчённый выдох:
— Тогда генерал, если вы не возражаете, я бы хотел узнать по поводу таксы.
— Каков фонд работы?
Джеймс прочесал глазами по тёмному беспросветному потолку, слегка покачал головой, вспоминая штат рабочих:
— Сто девяносто три. Возможно, плюс-минус пару человек.
Закуривая сигару, полученную из рук Мигеля, генерал огласил ценник:
— В таком случае, один к одному.
— С Вашего позволения генерал, я округлю до двух сот миллионов.
Генерал Перес выказал раскрытую ладонь и вежливо возразил:
— Ни в коем случае.
Крюгер решил напоследок сыграть на слабых местах военачальника:
— Считайте это моей поддержкой Каталонии в борьбе за независимость.
Генерал не мог сидеть, когда услышал подобную речь. Он опять медленно встал со стула, снова протянул руку, пожал ладонь Джеймса, выдул табачный дым и произнёс:
— Когда наступит этот день, и мы учредим образец каталонского паспорта, вы будете в числе первых, кто станет гражданином Каталонии.
Генерал ещё крепче сжал руку Крюгера, улыбающегося в ответ в отличие от Эстебана, который сохранял серьёзное лицо и твёрдый взгляд, передающие восхищение и благодарность. Он говорил абсолютно серьёзно, как, впрочем, и был настроен на счёт революции за свободу.
После того, как были оговорены детали заказа, президент корпорации, томатный магнат и генерал-революционер продолжали беседу, обсуждая методы борьбы с главенствующими партийными элитами, чей политический курс идёт в разрез с интересами бизнеса и организации, борющейся за независимость северо-восточного региона Испании. Их не интересовала игра, где нужно было соблюдать чужие правила. Их вовсе не завлекала игра. Интерес вызывала возможность менять правила, по которым ведут игру, подгоняя поведение общественных масс под свои амбиции. После достигнутых вершин, дальнейшие планы были во истину грандиозными. Речь даже шла не о власти. Суть идеи заключалась в самой возможности внести весомые коррективы в жизнь современного общества; вывести из строя политическую стабильность с устаревшими идеологиями; создать радикально новые представления об идеале той жизни, к которой должен стремиться каждый рядовой житель страны, способный внести свой вклад в достижение целей, поставленных элитой, о представителях которой никто не узнает. Изменить реальность. Создать принципиально новый порядок в государстве. Это и было следующей целью для организации Альвареса. Независимость Каталонии была лишь отправной точкой в достижении контроля над всей территорией Испании. Мигель и генерал Перес смогли убедить его в их способности повлиять на ныне правящие политические формирования. Влиятельный каталонский инвестор и генерал рассказали ему о том, чего они уже смогли добиться. Они привели массу убедительных аргументов, что на тот момент у них уже была определённая база для борьбы за независимость. Засекреченные военные склады Каталонии, забитые новейшей российской техникой, имели арсенал в восемнадцать раз превосходящий по своей мощи оружие, которым располагает вся Испания, и в три раза больше, чем все страны Западной Европы. Даже в случае наихудшего варианта развития событий, вооружённые силы Каталонии за пару недель смогут без труда подавить волю Мадрида, и за месяц свергнуть с трона испанского монарха. Эти факты, плюс дорогостоящий объект, расположенный на территории Каталонии, которым Джеймс не хотел рисковать, заставили его воспринимать всерьёз сидящих перед ним, пока что, несостоявшихся революционеров, которые стремились к свободе, считая своими кумирами таких людей, как Фидель Кастро и Эрнесто Че Гевара. Главным в этом деле для Джеймса было защитить объект, в который он вложился с лихвой. Теперь Мигель Альварес и Эстебан Перес были не просто его деловыми партнёрами. Они стали кем-то, вроде единомышленников. Их банковские счета разрывались от астрономических поступлений. А таких людей в революционном фронте Мигеля было ни меньше десятка, и все — каталонцы. Поэтому у них были все причины для того, чтобы предъявлять претензии на осуществление подобной затеи.