Целый день шли побратимы: солнце — но небу, Панко — по земле. Только под вечер добрались до возведенных: среди облаков солнечных палат.
— Спрячься пока, — посоветовало солнце своему побратиму, — пусть гнев у отца пройдёт. А потом выйдешь.
Панко прислонился к ограде, и что ж он увидел: вместо кирпичей да камней — стены сложены из серебряных плит. И ворота тоже серебряные, обитые золотыми гвоздями.
Солнце подошло к воротам тихо-тихо и ещё тише постучало.
— Кто там? — загремел, как раскат грома, голос его отца.
— Это я, отец, — отозвалось солнце. — Открой мне.
— Убирайся, чтоб глаза мои тебя не видели! Не открою! Ты почему так поздно сегодня взошло? — гремел грозный голос. — А ты знаешь, что работники поздно в поле вышли из-за тебя? Иди теперь туда, где этим утром шаталось.
Слушал Панко громовые раскаты, прижавшись к стене, и думал, что пришёл конец света.
— Прошу тебя, отец, пусти меня! Я не виновато, что опоздало. Со мной пришёл один пастух. Он тебе расскажет, почему я замешкалось.
— Где этот пастух? — спросил отец солнца, открывая ворота.
— Здесь. Только прошу тебя, не причиняй ему зла. Знай, что он спас мне жизнь.
— Я ему ничего плохого не сделаю, — пообещал отец.
Только тогда Панко показался из-за ограды. Вышел вперёд и рассказал, как избавил солнце от страшного змея.
— Если бы не мои волки да дубина, не видать тебе сына, — закончил Панко свой рассказ.
Отец солнца похвалил пастуха.
— Доброе дело ты сделал, — сказал он и так улыбнулся, что небо посветлело. — За геройство ты заслуживаешь награды. Скажи, чего хочешь, — у меня всё есть.
Панко поклонился и ответил:
— Многого я не попрошу, да и заслуги мои не так уж велики. Но раз ты спрашиваешь, что я хочу, дай мне коня Камберу…
Вздрогнул отец солнца и от злости закусил губу. Голос его снова загремел, как гром.
— Послушай, парень! Попроси что-нибудь другое! Всё тебе дам. Сто коней попроси — дам! Воз золотых монет попроси — дам! Но не проси у меня коня Камберу! Откажись!
Панко задрожал от громоподобного голоса, но отказаться и не подумал.
— Я, — сказал он, — человек простой. Если возьму золотые монеты, буду голову ломать, как их сохранить. Целые ночи глаз не сомкну, всё бояться буду, что обворуют. И сто коней мне к чему? Я пастух, а не хозяин. Хватит с меня одного коня Камберы. Или его мне давай, или ничего не надо. Только верю я, не нарушишь ты своего слова. Ведь ты же сказал, что дашь мне то, что я попрошу. Ну, а я прошу коня Камберу…
— Дай ему коня, отец, — попросило солнце. — Он мой побратим. Жизнь мне спас.
Трудно было отцу солнца расставаться с конём Камберой, но он обещал, а Панко не уступал. Приказал он привести коня.
Ну и чудесный же это был конь! Весь белый, как снег на вершине горы. И на спине — крылья. Крылья белые, а копыта золотые. На лбу алмазная звезда блестит.
Солнце подало Панко уздечку и сказало:
— Бери, браток, этого коня и иди подобру-поздорову.
Вскочил Панко на коня Камберу, и тот помчался быстрее ветра, что гонит тучи. Ездок не успел оглянуться, как солнечные палаты скрылись из виду. Наступила ночь. Только звезда на лбу коня горела.
— Где это мы летим? — спросил Панко.
— Над Синим морем, — ответил конь Камбера.
Панко взглянул вниз и вдруг натянул узду.
— Стой, конь! Разве ты не видишь, в море что-то светится?
— Вижу, господин, но не вздумай останавливаться. Не то накличешь на свою голову беду!
— Вот ещё! Беду! — воскликнул Панко. — Уж не думаешь ли ты, что я трус? Спускайся-ка к морю!
Конь взмахнул крыльями и полетел над волнами Синего моря. Скоро добрались они до острова. Там Панко увидел на песке маленький золотой ящичек. В нем лежали длинные женские косы. Они были мягкие, как шёлк, и светились во тьме.
— Не трогай эти косы, — посоветовал конь Камбера своему господину. — Беду накличешь.
— Ну и пусть! — заупрямился Панко, схватил ящичек и взлетел с конём в небо.
Никто их не видел. Только донёсся до них с моря женский крик.
Летели всю ночь. Наутро Панко увидел вдали стены незнакомого города.
— Кто царствует в этой стране? — спросил он. — Очень уж мне хочется посмотреть, что тут есть, а чего тут нет.
— Царствует здесь царь Малай, — объяснил конь. — Он уродлив, как жаба, и зол, как змея гадюка. Не вздумай останавливаться в его царстве.
Но Панко и на этот раз не послушался.
— Хочу посмотреть на этого царя, что уродлив, как жаба, и зол, как змея. Сколько змей я перебил на камнях да по сырым оврагам, так его ли мне бояться?