- Вы владеете какими-то языками, кроме российского и японского, ведь в Европе на них не говорят?
- Я знаю английский, французский, немецкий, бегло итальянский, немного понимаю испанский.
Я даже присвистнул.
- Да, отец не экономил на моем образовании, - улыбнулась девушка, - если бы он еще так же щедро тратил на меня свое время, как свои деньги... - Девушка погрустнела. Видимо, вечная занятость отца причиняла ей боль.
- Вам нравится эта страна? - Вдруг спросил я, чтобы как-то перевести тему разговора.
- Очень! - Улыбнулась Нацуми. - Хотя, люди живущие здесь, их поступки, менталитет, традиции - сложны для понимания японки, но, ко всему привыкаешь. А вам?
- Страна, как страна, - ответил я с какой-то скукой, - есть в мире и получше, хотя, наверное, есть и хуже.
- Вы не патриот своей страны? - удивилась девушка.
Патриот? Я не человек просто, а даже если бы был человеком...
- А что если нет? - Спросил я. - Я обязан любить страну, в которой родился и людей, которые там живут? Ведь мое рождение там - это случайность. По-моему, немного странно гордиться своей принадлежностью к какой-то стране, народу, ведь это не твоя личная заслуга, а воля случая. Но и презирать свою Родину - это как минимум признак плохого воспитания и бестактность, как мне кажется.
- Но можно гордиться своей страной, если сам приложил усилия для ее процветания, сделав ее чуточку лучше, - возразила Нацуми.
- Возможно, но я ничего не сделал для своей страны, - сказал я, и подумал, что ничего не сделал, когда был человеком, и уж конечно ничего не сделаю в роли мага. Хотя, может, я еще что-то могу сделать для всего мира, а не для одного государства.
- Знаете, что я думаю, все эти идеи деления на народы, нации, государства создают лишь проблемы, вражду и конфликты. - Сам не зная почему, но я начал говорить ей это. - Идеи патриотизма удобны, когда нужно посылать людей на войну. А на войне, как известно, дети семей бедного и среднего класса умирают за интересы богачей. Я, знаете ли, верю, что однажды на нашей планете будет единое государство, с одной валютой, одним языком, одним мировым правительством, равномерным распределением ресурсов и обществом, в котором одни люди не будут доминировать над другими по принципу пола, цвета кожи, вероисповедания, сексуальной ориентации или еще чего-то. Может, я слишком наивен, но таким я вижу мир будущего. - И почему я все это рассказываю ей? Хотя я понимал, что мне просто наболело. Мне давно хотелось выговориться. Почему уничтожили мою фракцию, нас магов Хаоса, перерезали словно скот. Неужели мы были такой угрозой для всех? Неужели мы были такими чудовищами, что нас пришлось истребить? Что враг пошел на такие жертвы, на такие потери, только бы остановить нас? Почему у нас забрали все? Мы, Маги Хаоса, были такими слабыми? Неужели у слабых всегда все забирают? Неужели мир, дружба, жвачка бывают лишь в сказках? Я заметил, что мои кулаки сжались так, что костяшки пальцев побелели.
- А я тоже верю в это, - Нацуми улыбалась, так искренне, уже не из вежливой формальности, - я верю, что когда-то наступит мир, и взрывы и выстрелы больше не прозвучат на этой многострадальной планете.
- Боюсь, мы с вами слишком наивны, Нацуми-сан, это противоречит человеческой природе, такой день не наступит.
- А вы главное верьте, - сказала девушка, - кстати, вы спрашивали - о ком я напишу свою книгу. Я напишу ее о вас!
- Что за шутки? - удивился я.
- Никаких шуток, - девушка покраснела и тут же поклонилась, эти японцы не исправимы, - я хотела написать книгу о людях, которых встречу во время своих путешествий. Вы пока что первый, о ком мне захотелось написать. Вы видите все в другом свете, я это чувствую.
Я смотрел на эту милую девушку, такую простую и по-детски наивную. Мне было жаль ее, жаль, что мир еще не раз попытается ее сломать, растоптать. И самое обидное, что, скорее всего, ему это удастся.
- Извините, моя очередь угостить вас кофе.
Только теперь я заметил, что наши чашки пусты. А поскольку официанта не было рядом, девушка схватила чашки и грациозной легкой походкой направилась к барной стойке. Сама непосредственность.
- Просканируй ее! - Тихо прошептал я Кире.
- Уже. Она не маг.
- Человек? - я уточнил на всякий случай.
- Нуу... как бы да.
- Что значит "как бы"?
- Сейчас она, несомненно, человек, - уклончиво ответила Кира, - но, по-моему, она была им не всегда. Ты ведь тоже почувствовал, да?
- Ауру я так хорошо не чувствую, но моя психомагия показывает сильные противоречия в ней. Она действительно простая, добрая, милая, искренняя, но есть что-то еще, за чудесным цветком скрывается свирепый дракон, но где-то очень глубоко, хоть и выдает себя некими еле заметными полудвижениями что ли, микрожестами.