- Ворон, а упыри были когда-то людьми? - вопрос, который я задал, был неожиданным даже для меня самого.
Младший следователь с удивлением посмотрел на меня. Его длинные черные волосы, цвета вороньего крыла, спадавшие на плечи, уже изрядно намокли. Ни высокий воротник серого плаща, ни шляпа с достаточно широкими полями не могли защитить их от проливного дождя. В этих странных нарядах следователи были похожи на детективов из старых нуарных фильмов. Сам же я был одет в форму академии и водонепроницаемый плащ с капюшоном. Поэтому я выделялся среди следователей не только возрастом, но и внешним видом. Да и телосложение мое было куда более хлюповатым, чем у этих широкоплечих колдунов.
- Нет! - ответил Ворон. - Наша цель никогда не была человеком, в отличии от некоторых мелких сошек из ее свиты.
- Тогда откуда она взялась?
- Да хрен его знает, - встрял в разговор Рыбак, - его глаза горели каким-то безумным огнем, из этих троих он мне нравился меньше всего. - От туда же, откуда и демоны, да и прочая нечисть. Где-то однажды открылась инфернальна воронка, и это дерьмо привалило в наш мир, внезапно и без предупреждений. Что не учили в академии, как это бывает? А нам вот теперь все это разгребать. Кстати, может мы уже перестанем трепаться и мокнуть под дождем, и наконец-то начнем? А, босс? У меня уже руки чешутся покрошить эту падаль.
- Не торопись! - спокойно ответил Филин. Старший следователь еще раз обвел взглядом старое поместье, после чего шумно вдохнул воздух. - Чую этих тварей! Много, сильные! - тихо произнес колдун. - Не забывайте, что это старая и матерая упырица. Появилась впервые еще в 1860-том, ох и шороху она тогда навела в деревушке около Лондона. Сожрала две фермерские семьи. Притом она уже тогда была дамой с фантазией и разборчивым вкусом, съела только глаза, сердца и печени. Так же была виновницей трех известных трагедий: "марсельской резни", "алого пира во Флоренции" и "парижского безумия". Возможно, причастна к "упыриному ужину" в Порто. Она же главная подозреваемая по делу о пропаже пяти детей-сирот из одного из берлинских приютов в 1954-том. Все дети, кстати, "голубых кровей", потомки дворянства, что попало наша гурманка не ест. Также упырица замешана более чем в дюжине менее известных дел, а уж одиночных ее жертв и не счесть. Эта информция, кстати, для тебя, Сранник! - Филин внимательно посмотрел мне в глаза. - Мои ребята ее досье и так на память знают!
- Понял! - кивнул я и сглотнул тяжелый ком. С каким же монстром мы там столкнемся.
- Что ты понял? - давящий взгляд Филина было трудно вынести.
- Эээ... быть тише воды и ниже травы, ну и... эээ... не путаться под ногами? - спросил я, отведя взгляд.
- А так же не геройствовать, не высовываться, и все время быть рядом! Я не хочу получать втык от начальства за твою смерть, еще и кучу обьяснительных писать. А поскольку ты у нас ученик самого, то вообще головой за тебя отвечаю.
- Понял!
- Надеюсь на это! - со скепсисом ответил старший следователь. - Ну что, господа, начнем?
- По тихому, или как всегда? - Рыбак улыбался во все тридцать два зуба.
- По-тихому нет смысла, она уже знает, что мы здесь, она не дурра.
- Уже знает? Тогда почему не пытается сбежать? - Удивился я.
- Потому, что не дурра! Я же сказал уже! Знает, что от нас не убежишь. А внутри своего убежища у нее огромное тактическое преимущество.
- А не стоит ли дождаться подкрепления? - предложил я.
- Хах, ну ты даешь, пацан. - Засмеялся Рыбак. - Какого подкрепления? Круче нас только Жнецы, а они таким не занимаются. Грязная работа это по нашей части. И если не справимся мы, то тут никто не справится. Да и какое в этом веселье, ждать подкрепления?
- Эй, босс, можно? - спросил Рыбак у Филина.
- Начинай!
- Ехууу! Понеслась! - закричал младший следователь. - Он мгновенно сплел сложное энергетическое плетение и ударил кулаком по липкой грязи. Под землей что-то загрохотало, как будто огромный змей на глубине нескольких метров устремился в сторону поместья. Через миг тяжелые деревянные двери разлетелись в щепки.
- Ну, ловись рыбка, большая и маленькая! - чуть ли не пропел Рыбак. В его руках сверкнуло странное стальное приспособление. Уже через миг, большой крюк, закрепленный на массивной цепи, стремительно влетел в пустующий дверной проем. Из поместья послышался стон. Колдун дернул за натянутую, как струна, цепь, и крюк со свистом полетел назад, вот только теперь он торчал из живота какого-то существа со скрюченными вывернутыми конечностями и острыми зубами. Существо пищало, брыкалось и пыталось подобрать выпадающие из брюха внутренности. Младший следователь с довольной улыбкой ловко извлек из-под плаща нож и воткнул его раненой твари в глазницу, по самую рукоять. Тварь взвыла, вздрогнула в предсмертной судороге, и обмякла на крюке.