Восемнадцатого апреля в Донаувёрте палили из пушек, приветствуя императора; Жозефина осталась в Страсбурге. "Солдаты! — зачитывали в войсках прокламацию Наполеона. — Вы были рядом со мной, когда австрийский государь приехал на мой бивак в Моравии; вы слышали, как он умолял меня о милосердии и клялся мне в вечной дружбе. Мы победили в трех войнах; Австрия всем обязана нашему великодушию, она трижды клятвопреступница!!! Идемте же, и пусть, увидев нас, неприятель узнает своего победителя".
Приказав всем, кроме Массена, прибыть в Ингольштадт, как только заговорят пушки, император уехал туда с Бертье. На следующий день к нему примчался Ланн, недавно вернувшийся из Испании.
Отряд Рознецкого медленно отходил, то и дело оборачиваясь и отстреливаясь; к четырем часам пополудни австрийцы вошли в Фаленты, но тут из рощи вылетела конница; впереди скакал сам князь Понятовский. Линию удалось выровнять, правда, ненадолго; австрийцы атаковали в лоб и с фланга, Сокольницкий увёл своих людей за Мрову, чтобы их не перебили на берегу. Лансьеры тоже показали спину; австрийские гусары с воплями устремились за ними — прямо под огонь польских батарей. Кирасиры поспешили к ним на помощь и угодили в ту же ловушку; лошади падали и барахтались в топком иле, вминая седоков в залитый водою берег; ядра взбивали фонтаны грязи, картечь проносилась смертельным роем, пятная алым белые мундиры.
Все три моста через Мрову поляки держали под обстрелом; австрийцы перешли реку вброд. Колонны Монде и фон Мора смяли пехоту, но рассыпались под огнем саксонских пушек; к семи часам бригада Пфлахера захватила батарею; Рашин был взят. Однако поляки не давали австрийцам оттуда высунуться; упорный бой продолжался еще два часа, пока мглистый туман не затянул всё вокруг, слившись с ночной темнотой.
Саксонцам надлежало идти к Бернадоту — приказ императора. Юзеф Понятовский сидел на барабане, обхватив голову руками. Когда саксонцы уйдут, австрийцы получат втрое больший перевес в живой силе… Он сделал всё, что мог, чтобы спасти Варшаву, но не имеет права погубить всю армию. Потери и так слишком велики: четыреста пятьдесят убитых, почти девятьсот раненых… Варшаву придется оставить. Артиллерию и все боеприпасы можно перевезти в Прагу, это они успеют. Оставить там небольшой отряд — бельмом на глазу у австрийцев, — а самому идти в Краков. Это важнее.
Нынешний день станет второй Йеной, объявил император, обозрев позиции под Абенсбергом. Поставив в центре вюртембергцев и баварцев, он сообщил им о своем желании сражаться вместе с ними в доказательство доверия к храбрости и верности союзников. Баварский королевский принц переводил его слова на немецкий, офицеры повторяли их своим отрядам. Всеобщее "ура!" прокатилось по рядам.
Генерал Вреде первым напал на Неприятеля, затем маршал Даву столкнулся с корпусом эрцгерцога Карла, шедшим на Абенсберг, опрокинул и вынудил отступать к Регенсбургу. Маршал Ланн погнал австрийцев к Ландсгуту, баварцы и вюртембергцы их преследовали. В два часа всё было кончено; австрийцы лишились восьми знамен и двенадцати орудий, восемнадцать тысяч солдат попали в плен. Переночевав на квартире, приготовленной для Карла, император в семь утра выступил на Ландсгут.
…Лежён возвращался от Ланна, передав ему приказ, не останавливаясь, идти к Регенсбургу. Заслышав грохот канонады, он бросил дорогу и поскакал напрямик через поля. С вершины зеленого холма открывалась вся долина Изара, рыже-черепичные крыши Ландсгута с высокой колокольней собора и зеленый луг, похожий на арену римского цирка, на котором разворачивалось сражение. Городской вал ощетинился австрийскими пушками, головы французских колонн исчезали в дыму от горевших мостов через реку, кавалерия атаковала предместье, пехота преследовала артиллерийский обоз, отступавший по Венской дороге… Луи почувствовал себя Моисеем, взирающим с горы Синай на копошащихся внизу евреев. Наконец, он высмотрел посреди луга группу, где находился император. Прежде чем пришпорить коня, огляделся вокруг в последний раз… Вверх по течению Изара ползло огромное облако пыли, в котором просвечивало белое. К австрийцам идет подкрепление? Император, наверное, об этом не знает: из долины не увидеть того, что делается за холмом! Вперед, скорее!
С истерзанных губ полузагнанного коня, тяжело поводившего боками, падали клочья пены. Наполеон в третий раз переспрашивал Лежёна, какие именно войска он видел: корпус принца Фердинанда, пришедший из-под Кракова, или эрцгерцога Максимилиана из Богемии? Полковник снова повторял, что не может знать этого наверное, однако колонна изрядная.