…Барон де Боссе-Рокфор, адъютант императора, присел на табурет в тесной келье и вытер грязным платком вспотевший лоб. На узкой койке лежала бледная молодая женщина, прикрытая одеялом, ее изорванный подрясник валялся на полу.
— Не бойтесь, сестра, вы не совершите ничего дурного, если укажете тех, кто надругался над вами, — мягко произнес барон по-испански. — Они понесут наказание в назидание другим.
— Я не открывала глаз, — ответила монахиня слабым голосом. — Надеюсь, Господь не накажет меня за грехи, совершенные без моего согласия.
Узкая тропинка то опоясывала порыжелые склоны, заросшие жесткими кустами и колючими деревьями, то скрывалась в лесу, слепо тычась в сплетения толстых корней, то резко устремлялась вверх и шла по краю обрыва, вдоль отвесной скалы, то круто спускалась вниз и пропадала вовсе. Небо вдруг затягивалось облаками, сильный порыв ветра толкал в спину, щелканье камней, вывернувшихся из-под ног и скакавших в пропасть, заставляло цепенеть от страха. Неожиданно всё вокруг пропадало в тумане, кто-то вскрикивал, оступившись, — крик быстро уносился вниз… Четырнадцатого ноября Сульт вступил в Рейно су, проделав больше ста верст менее чем за четверо суток, но Блейк успел уйти в Леон, уведя с собой десять тысяч солдат. Чёрт!
— Отступить в Сарагосу и защищать Арагон!
Опять он за своё! Чем плоха позиция у Туделы? Фронт протянулся от отрогов Монкайо до Эбро, здесь можно устроить французам второй Байлен, если только О’Нейл, наконец, перейдет через реку. Что за ослиное упрямство? Главнокомандующим должен быть он, генерал-капитан Франсиско Кастаньос; ждать официального назначения от Верховной хунты значит попусту тратить время. Кем возомнил себя этот Палафокс? Он всё кичится тем, что отстоял Сарагосу, избравшую его своим губернатором и генерал-капитаном Арагона. Немного скромности ему не помешает! Половина города была в руках французов, Палафокс ничего не смог бы поделать даже с подкреплением, которое привел его брат. Пусть он не обольщается: осада была снята лишь потому, что Жозеф Бонапарт, покинувший Мадрид после разгрома при Байлене, велел Лефевру отступить. Кастаньос привел в Сарагосу армию из Андалусии на следующий день после ухода французов, в случае необходимости он смог бы отбить город обратно!
Хосе Ребольедо де Палафокс с презрением смотрел на генерала, в который раз излагавшего свой план сражения. Есть же люди, у которых ни чести, ни совести! Вся карьера Кастаньоса построена на чужих заслугах. Ради отца король дал ему чин пехотного капитана, когда ему было десять лет от роду! А Байлен, которым он так гордится? Пять главных атак Дюпона приняли на себя войска под командованием швейцарца Рединга и маркиза де Купиньи, в то время как Кастаньос находился далеко от поля боя, в безопасном месте, а отправленное им подкрепление прибыло уже после того, как Рединг согласился на просьбу Дюпона о перемирии. Купиньи сейчас здесь, он подтвердит! Кастаньос хочет, чтобы Палафокс разбил маршала Ланна, а он бы и эту победу приписал себе. ¡Naranjas![53] Эта позиция — просто западня, О’Нейл не будет переходить через Эбро.
— Трус!
— Мерзавец!
Генералы осыпали друг друга ругательствами, бурно жестикулируя, так что полковник Томас Грэм даже бросился их разнимать. Еще не хватало, чтобы они подрались, когда французы уже на подходе! Сэр Томас был десятью годами старше Кастаньоса, ему недавно исполнилось шестьдесят. Он сражался с французами волонтером еще в Тулоне, когда Наполеон Бонапарт был лейтенантом артиллерии. Здесь, в Испании, он был военным наблюдателем, и то, что ему приходилось наблюдать, ему совсем не нравилось. Конечно, он восхищался храбростью, отвагой и мужеством испанцев, предпочитавших смерть в бою жизни под пятой чужеземцев. Во время уличных боев в Сарагосе один проповедник-тринитарий своими руками убил семнадцать французов! Но армия — регулярная армия — была совершенно не готова к войне, растеряна, разобщена, обескуражена, у Верховной хунты нет никакого общего плана; Хосе Палафокс пытался устроить дону Фернандо побег из французского плена, а его дальний родственник присягнул на верность королю Хосе (то есть Жозефу Бонапарту). О, эти раздоры! Полковник Грэм недавно приехал из Швеции, где служил адъютантом генерала Мура; между тамошними военачальниками тоже нет согласия, а король Густав Адольф больше не доверяет англичанам. Не приведи Господь, чтобы Испания повторила судьбу Финляндии!
Дверь распахнулась, вбежал запыленный гонец, остановился в нерешительности, не зная, к кому из генералов обратиться, затем выпалил: французы взяли Корелью и Синтруэниго! Все вскочили, заговорили разом, спор возобновился; наконец, Палафокс согласился отдать приказ О’Нейлу начать переправу, однако потребовал, чтобы каждый изложил свое мнение письменно. Грэм закатил глаза: уже за полночь, надо действовать!