Когда меня наконец запустили в кабинет, директор восседал за столом во внушительном кресле и сильно возвышался надо мной и над стульчиком, на который мне велели сесть.
— Холлинг Вуд, — произнёс директор сипловатым, сбивающимся на писк голосом. Словно он сорвал его, выступая с балкона перед дрожащими от страха народными массами.
— Вудвуд, — поправил я.
— В личном деле написано Холлинг Вуд.
— А у меня в свидетельстве о рождении написано Холлинг Вудвуд.
Мистер Гвареччи улыбнулся специальной директорской улыбкой.
— Не будем пререкаться, Холлинг Вуд. Это непродуктивно. Всё, что написано в личном деле, — правда. Иначе школа не могла бы функционировать.
Заметили приёмчик из диктаторского арсенала? Очень подходит для управления небольшой страной.
— Холлинг Вуд, — покорно повторил я.
— Вот и славно, — похвалил мистер Гвареччи и снова заглянул в личное дело. — У нас с тобой имеется проблема. Тут сказано, что математику за шестой класс ты сдал на крайне низкий балл.
— Сдал, — подтвердил я.
Ещё бы я не сдал математику! Её даже Дуг Свитек сдал, а у него оценки вообще ниже плинтуса.
Мистер Гвареччи взял со своего стола какой-то листок.
— Миссис Бейкер прислала мне записку. Она полагает, что тебе следует вторично пройти курс математики за шестой класс.
— На второй год остаться?
— Вероятно, она сомневается в твоей способности усвоить курс седьмого класса при таких результатах за шестой.
— Но…
— Не перебивай меня, Холлинг Вуд. Миссис Бейкер предлагает, чтобы в среду днём, в час сорок пять, ты отправлялся на урок математики в класс миссис Харнет.
Господи, куда же бедному семикласснику спрятаться от миссис Бейкер, мистера Гвареччи, а заодно и от всей Камильской средней школы? Потому что она у этого семиклассника в печёнках сидит! Где бы так спрятаться, чтобы вовсе ни о ком из школы не вспоминать! Может, есть такое место? Может, оно — на борту «Испаньолы», которая летит, подгоняемая ветром, к тропическому острову и бросает там якорь? И ты сходишь на берег, где шумят зелёные пальмы и пестреют крупные пахучие цветы?
А может, это место — Калифорния, где я открою… Как там было, в том идиотском предложении? Вот, вспомнил: «прекрасного так много»!
Тем временем мистер Гвареччи снова уткнулся в моё личное дело. И покачал головой.
— Впрочем, — сказал он, — тут зафиксировано, что экзамен за шестой класс всё-таки сдан.
Я кивнул. И затаил дыхание. Вдруг в душе диктатора небольшой страны победит добро? Ну вдруг?
— Сомнения миссис Бейкер, безусловно, правомерны, — продолжал он. — Но и оценка за шестой класс у тебя, безусловно, положительная.
Я промолчал. Чтобы не спугнуть.
— Так что… пожалуй, оставим пока всё как есть, — произнёс директор.
Я снова кивнул.
— Но имей в виду, Холлинг Вуд! Я буду следить за твоей текущей успеваемостью! — Он хищно потянулся ко мне через стол. — Сорвёшься — окажешься в шестом классе. Глазом моргнуть не успеешь.
Вы никогда не встречались с диктаторами маленьких стран? Так вот, это тоже их тактика: народ надо держать в постоянном нервном напряжении.
Мистер Гвареччи взял ручку и что-то черкнул на записке миссис Бейкер, в верхнем углу. Потом сложил лист и достал из ящика конверт. Не сводя с меня взгляда, он вложил лист внутрь и, лизнув липкую полоску, плотно заклеил конверт. Сверху он надписал: «Для миссис Бейкер». И отдал мне конверт.
— Передашь сам, — сказал он. — Конверт должен остаться запечатанным. Я проверю.
Я взял конверт — запечатанный — и отнёс его миссис Бейкер. Запечатанным. Она его открыла сама, уже когда я сел за парту. Прочитав решение директора, она медленно отложила листок. И посмотрела на меня в упор.
— Пре-сквер-но.
Она произнесла все три слога по отдельности, словно разбирала слово по составу.
Весь остаток дня я пристально наблюдал за миссис Бейкер, но она — хоть и собиралась меня убить — ничем своих намерений не выдала. Лицо — как каменное, как гранитные лица четырёх президентов, выточенные в горе Рашмор. И оно не переменилось ни разу: ни когда у Дуга Свитека сломалась новая ручка и вся его парта оказалась залита синими чернилами; ни когда миссис Бейкер раскручивала на стене свёрнутую в рулон карту мира, а она свалилась ей чуть ли не на голову; ни когда голос мистера Гвареччи из трескучего динамика объявил, что лейтенанта Тибальта Бейкера отправляют во Вьетнам в составе сто первой воздушно-десантной дивизии и все мы должны пожелать удачи ему, а заодно и миссис Бейкер. Лицо у неё было как каменное.